Некоторые другие чиновники бывшего министерства завели разговор о возвращении на работу, но обставили это условиями, показавшимися неприемлемыми, посему на здании наркомата появилось залихватское объявление: «Старых чиновников просят предложениями своих услуг не беспокоить». Набрали совсем новых людей. Всем объясняли, что иностранную политику государства будут определять не они, а Совет Народных Комиссаров. Ставки жалованья были весьма демократичными: руководителям наркомата платили пятьсот рублей, водителям — четыреста пятьдесят, курьерам — триста.
1 декабря 1917 года в наркомате по иностранным делам насчитывалось тридцать человек, к Новому году — больше ста, а в январе 1918-го — уже двести. В аппарате наркомата собралась разношерстная публика, левые эсеры, анархисты. Несколько человек арестовали как белогвардейцев, а одного болгарина обвинили в том, что он немецкий шпион.
Народный комиссариат по иностранным делам занял здание бывшего царского министерства на Дворцовой площади. Сам нарком и его секретариат по-прежнему находились в Смольном, в комнате № 7. Это было время, когда Ленин и Троцкий работали в четыре руки. Переехав в Москву, в Кремле они даже поселились рядом. Это был период близких, почти дружеских отношений.
Ленин занимался фантастическим делом — пытался своими декретами и решениями коренным образом перевернуть всю жизнь огромной страны. Некоторые документы тех лет написаны ими совместно. Начало писал Троцкий, окончание Ленин. Они постоянно переговаривались и советовались.
А в наркомате по иностранным делам были образованы два основных отдела, один занимался Востоком, другой Западом. Кроме того, действовали отдел, занимавшийся военнопленными, отдел денежных переводов за границу, правовой отдел, шифровальный, экономический, отдел печати, отдел виз, отдел личного состава и хозяйственный.
Больше всего работы было у отдела виз, потому что иностранцы покидали Советскую Россию толпами. Бежали и свои — с поддельными документами. Один активист партии кадетов сумел уехать, предъявив паспорт китайского дипломатического курьера, который ему преспокойно отштамповали в НКИД.
Заграничные представительства Советской России были весьма немногочисленны. В Лондоне будущий нарком Максим Литвинов открыл «Русское народное посольство», и в Стокгольм Вацлаву Воровскому с первым советским дипломатическим курьером были отправлены верительные грамоты «Полномочного представителя Народного Комиссара по иностранным делам в Скандинавских странах».
«Никаких дипломатических переговоров в те времена не велось, — вспоминал Троцкий. — Наша дипломатическая деятельность происходила в Смольном без всякого аппарата НКИД. Только когда приехал тов. Чичерин и был назначен в состав НКИД, началась работа в самом здании, подбор новых сотрудников, но в очень небольших размерах…»
Троцкий вызволил бывшего царского дипломата Георгия Васильевича Чичерина из английской тюрьмы, где он сидел за пропаганду идеи немедленного окончания войны, и сделал своим заместителем в наркомате. Чичерина Троцкий знал давно: Георгий Васильевич еще в первую русскую революцию 1905 года примкнул к социал-демократам.
Никакой нормальной дипломатической работы в эти месяцы не было, потому что ни одно государство не признавало Совет Народных Комиссаров. Но пока в Брест-Литовске не был заключен мир с немцами, иностранные миссии в Петрограде поддерживали какие-то официальные отношения с советской властью.
Дипломаты приходили в наркомат, надеясь убедить новую власть не проводить национализацию иностранной собственности и не отказываться от своих обязательств по сделанным в Европе займам. Шведского посланника обидели, назвав его правительство буржуазным. Он энергично запротестовал, уверяя, что у него в стране правительство не буржуазное, а демократическое. Сербский посланник надеялся найти в наркомате какое-то понимание, но с ним завели разговор о «великосербском империализме». Он не остался в долгу и заявил, что большевики сами империалисты и большой разницы между Троцким и царским министром иностранных дел Сазоновым он не видит.
Французская миссия отказывалась именовать комиссариат по иностранным делам «народным», но у них просто не принимали никаких документов. Французам пришлось пойти на попятную.
К иностранным дипломатам сотрудники наркомата относились достаточно пренебрежительно.
Когда в Соединенных Штатах были приговорены к смертной казни несколько анархистов, питерские анархисты решили провести демонстрацию протеста под окнами американского, посольства. Сотрудники НКИД не без злорадства предупредили об этом посла. Тот немедленно обратился к Ленину с требованием обеспечить безопасность посольства. Ленин сделал наркомату выговор: зачем лишний раз пугать послов?
31 декабря 1917 года был арестован румынский посланник Диаманди. Весь дипломатический корпус потребовал встречи с председателем Совета Народных Комиссаров. Ленин дал согласие. Сотрудники НКИД не хотели устраивать такую беседу в парадном зале, украшенном разноцветными половиками и зеркальным трюмо. А кабинет Ленина был слишком маленьким. Но все же остановились на этом варианте. Натащили туда побольше стульев и пошли встречать дипломатов.
Первым появился американский посол. Как дуайен дипломатического корпуса, он представлял Ленину всех дипломатов, и они обменивались рукопожатиями.
Затем американский посол, а вслед за ним французский решительно потребовали освободить румынского посланника. Им зачитали телеграмму Троцкого, в которой говорилось о нападении румын на российские войска. Дипломаты объяснения не приняли и не могли согласиться с превращением посла в заложника, считая такой шаг проявлением средневековья. Особенно возмутился сербский посланник Спалайкович, который произнес целую речь. Ленина эта картина страшно развеселила. Никаких гарантий иностранным дипломатам он не дал. На сем встреча, которая произвела сильное впечатление на иностранных дипломатов, закончилась.
Некоторые принципы советской внешней политики были заложены в первые же месяцы после революции. Это глубокое неуважение суверенитета государств и презрение к международным договорам. Советские руководители исходили из того, что «пролетарское государство имеет право на красную интервенцию, походы Красной Армии являются распространением социализма, пролетарской власти, революции».
Почему он уехал из Бреста?
От Троцкого требовали одного — прекращения войны и немедленного заключения мира. Солдаты покидали фронт и грозили советскому правительству: если вы не заключите мир, мы повернем оружие против вас.
Сразу после революции Троцкий по радиотелеграфу предложил всем воюющим государствам заключить мир. 22 ноября было подписано соглашение о приостановке военных действий на русском фронте от Балтийского моря до Черного. Страны Антанты отказались вести переговоры. Государства четверного союза — Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария — согласились. Они терпели поражение и хотели заключить сепаратный мир на востоке, чтобы продолжить войну на западе.
Большая часть короткой дипломатической карьеры Троцкого пришлась на самое сложное — переговоры с военными противниками о заключении мира. Умение вести переговоры считается высшим дипломатическим искусством. В другое время — кто знает? — из Троцкого мог бы получиться неплохой дипломат.
