Полученных впечатлений от общения с этими людьми, добытых сведений, найденных документов за это время стало так много, что возникла необходимость написать эту книгу — не для того, чтобы открыть ею что-то новое в «деле самбо» и его создателя, а для того, чтобы хотя бы немного расчистить историческое поле от бесчисленных позднейших мифологических нагромождений. Ее главная задача — не удивить читателя новыми необыкновенными фактами, а сложить уже имеющиеся знания о биографии Василия Сергеевича Ощепкова в более или менее стройное жизнеописание. Все, что вы прочитаете здесь, подкреплено документами, фотографиями, прижизненными статьями, показаниями и рассказами очевидцев и свидетелей. Если где-то автор счел возможным высказать свои версии исторических событий, то это им оговорено особо, а само наличие таких версий обусловлено отсутствием документально подтвержденных данных о какой-то конкретной части биографии Ощепкова и наличием в этом периоде понятной исторической логики.
Да, важнейшим делом в судьбе Василия Сергеевича Ощепкова оказалось создание нового, уникального вида единоборств, советского боевого искусства, позднее получившего название «самбо». Однако сам предмет его деятельности настолько сложный и многогранный, что не просто заслуживает, а обязан быть оформлен многими томами, посвященными истории происхождения и развития этого вида спорта. Процесс этот был начат много лет назад упомянутыми выше исследователями, а ныне успешно продолжается их прямым последователем, выдающимся современным историком борьбы и ученым-японоведом Алексеем Михайловичем Горбылевым. Он подготовил целую серию книг и отдельных публикаций по истории «системы Ощепкова», написал настоящую историю самбо. В них подробно и, в положительном смысле этого слова, дотошно объясняется и обосновывается происхождение каждого приема («техник», как говорят спортсмены), каждого исторического эпизода, каждой строки в непростой, порой специально запутанной, «биографии» самбо. Но хотя создание самбо неразрывно связано с биографией Василия Сергеевича Ощепкова, это не одно и то же. Окончательная оценка вклада в создание самбо самого Ощепкова и каждого из его учеников пусть останется делом квалифицированных историков единоборств. Автор книги, которую вы сейчас читаете, активно пользовался работами А. М. Горбылева и его бесценными советами, за что ему бесконечно благодарен, но он все-таки оставляет право написания «Истории самбо» профессионалу, а сам постарается рассказать читателю историю Мастера — живого, интересного, поистине замечательного человека, жизнь которого совпала с одним из самых трагических периодов истории нашей родины.
Именно поэтому в этой книге так много места уделено не последним годам жизни Василия Ощепкова, а его происхождению, детству, о котором мы знаем еще очень мало, его юности и началу взрослой жизни. Это было время, когда он учился в Токийской православной духовной семинарии, где его характер если и не закладывался, то окончательно формировался и шлифовался, где вырабатывались его взгляды на мир, на собственную судьбу, где воспитывались его патриотизм, чувство ответственности и даже необыкновенное аристократическое благородство, отмечаемые позже всеми, кто его хорошо знал.
Это еще и время работы на Сахалине и в Японии, когда Василий Сергеевич по собственной воле, а не повинуясь «деснице судьбы», выбрал путь «сменовеховства», решив служить первой родине — России, а не второй — Японии, хотя в результате именно этот выбор много позже привел его к гибели. Думается, Ощепков уже тогда понимал опасность своего решения, и все же именно он стал первым советским нелегальным резидентом военной разведки в этой стране. Стоит добавить, что резидентом номер два, преемником Ощепкова, стал великий Рихард Зорге. Естественно поэтому, что, узнавая о деятельности Ощепкова как разведчика, мы вольно или невольно сопоставляем, сравниваем судьбы двух этих людей, находя отличия, неизбежно связанные с тем, что работали они в разное время, и сходство, потому что оба они были честными людьми, хорошими разведчиками и отдали все силы на благо своей родины, оставшись надолго ею забытыми.
Это время его работы преподавателем японской борьбы, как тогда говорили, «тренером-общественником», когда он сам для себя вывел главную формулу жизни и весь ее остаток провел, доказывая ее, создавая систему, которая должна была спасать жизни людей…
Короче говоря, эта книга — о человеке, а не о борьбе, а если уж и о борьбе, то о борьбе человека за самого себя, за выбор своего пути, за то, чтобы не быть игрушкой в руках судьбы, а попытаться самому вершить ее. Конечно, автор наверняка не избежал ошибок и неточностей, за что он заранее приносит свои извинения, но биографии великих, которые еще вчера жили бок о бок с нами (а автору повезло застать в живых некоторых учеников Ощепкова), не пишутся сразу набело. Исследования жизни Василия Сергеевича Ощепкова и истории самбо будут продолжаться еще долго, в архивах хранится немало документов, честь открытия которых будет принадлежать новым авторам, другим историкам. Важно другое: не врать, не сочинять свою историю вместо той, которую на самом деле прожил этот удивительный человек.
В завершение — несколько технических моментов. В тексте приводится много японских терминов и фамилий. Все они воспроизводятся в соответствии с официально принятой «поливановской» транслитерацией (то есть, например, «дзюдзюцу», а не «джиу-джитсу»), за исключением цитирования документов или специально оговоренных случаев. Японские фамилии пишутся перед именами (то есть в «Кано Дзигоро», Кано — фамилия).
Автор особо благодарит первого редактора книги Марию Бересневу, исключительно много сделавшую для того, чтобы ее текст и смысл были понятны каждому человеку, которому дорога история его отечества.
Глава первая
ОЩЕПКИ
Биография каждого человека начинается с истории его семьи, рода — с его корней. Так уж вышло, что наш герой появился на белый свет почти без роду без племени — незаконнорожденным. Потому и фамилию свою — Ощепков — получил от матери, а не как принято от отца. Фамилия эта не сказать что редкая, но и не слишком распространенная, локальная, четко указывающая на географию этих самых корней. Исследователи считают, что само слово «ощепóк» происходит из севернорусского наречия, его местных — вятских и уральских говоров. В старые времена в этих краях так называли поленья, от которых щипали лучины, большие щепки, обломки, черепки. В похожем значении использовали слово «ощéпок» на Верхней Волге: там оно означало большие осколки и даже… сушеного судака, который внешне напоминает большую неровную деревяшку. Кто знает, возможно, такое прозвище дали когда-то в незапамятные времена тому, кто продавал, например, такие ощепки для растопки печи или торговал сушеным судаком. А может быть, оно пристало к какому-то не очень порядочному человеку — «отщепенцу», от которого и пошли многочисленные потомки, столетиями остававшиеся в крестьянском сословии в предуральских губерниях и, конечно, знать не знавшие о прегрешениях пращура. «Ощепок» было прозвищем или мирским именем человека, потомки которого числились в документах уже Ощепковыми.
Один из первых таких документов относится к началу XVII века, когда в записях, связанных как раз с Северным Уралом, появляются «Ивашко Ощепков. Крестьянин соль-вычегодский, 1629» и «Ивашка Мартемьянов сын Ощепков, 1623». Примерно в то же время следы Ощепковых проявляются и на Среднем Урале: сохранились упоминания о ямщике Афанасии Ощепкове из Верхотурской слободы, о деревне Ощепковых (тоже ямщиков) на реке Тагиле, об Ощепковой слободе на реке Нице («…да новая слобода, что строит слободчик Пятко Ощепков»). Если верить легенде, раскольниками братьями Ощепковыми были основаны в этих краях Пышминская, Совина и Тупицынская слободы. К началу XVIII века Ощепковы упоминаются в различных списках и метриках все чаще, а еще через столетие фамилия становится одной из самых распространенных во всем Камско-Уральском регионе
[2] (попадаются данные даже о жителях деревни с названием Ощепково), но при этом она по-прежнему крайне редко встречалась в других краях Российской империи. Так что сегодня даже можно быть уверенным: если вы встретите в своей жизни человека по фамилии Ощепков, кто-то из его предков, скорее всего, происходит из североуральских и пермских лесов.
