Кит третий: именно Спиридонов, будучи мастером джиу-джицу и сотрудником НКВД, создал самбо. Это он, а не Ощепков пропагандировал его по всей стране, он готовил кадры, разрабатывал методики, писал книги, наконец, именно он придумал само это название: самбо.
Что же в этом правда, а что нет?
Прежде всего надо сказать, что личное дело офицера царской армии Виктора Спиридонова прекрасно сохранилось и находится там, где ему и надлежит быть: в Российском государственном военно-историческом архиве в Москве. Оно несекретно. Любой исследователь, надлежащим образом оформивший допуск к работе в архиве, может его увидеть, перелистать, изучить. Правда, судя по отметкам на нем, до сих пор оно мало кого интересовало. Зря — там много любопытного. Прежде всего, из него можно узнать, что Виктор Афанасьевич, родившийся в 1882 году в семье мещан из Вятской губернии, действительно был кадровым военным и на самом деле считался участником Русско- японской войны. Именно считался — потому что 150-й пехотный полк, в котором служил Спиридонов, на фронт был отправлен лишь под занавес боевых действий, границу России пересек в конце лета 1905 года и до боевых порядков в Маньчжурии так и не успел добраться — Россия и Япония заключили мир. Вряд ли Виктор Афанасьевич жалел о том, что не побывал в японском плену, тем более что награду он все равно получил. Правда, не Анну и не Станислава, как о том пишут в Интернете, а скромную «темно-бронзовую медаль в память об участии в Русско-японской войне». Светло-бронзовая, которой награждали участников именно боевых действий, ему оказалась не положена по вышеуказанной причине.
Впрочем, и орденами Виктор Афанасьевич обойден не был, но случились награждения много позже по иным поводам: пока служил в линейных частях в русской глубинке (по выслуге лет) и когда отправился на бои Первой мировой. Здесь матерый 32-летний штабс-капитан (в современном понимании — старший лейтенант) всего через несколько дней после прибытия на передовую попал под обстрел, оказался тяжело контужен германским снарядом и санитарным поездом вывезен в тыл. Жизнь ему спасти удалось, но ущерб для здоровья Виктора Афанасьевича был настолько серьезен, что, за исключением приказа о награждении его орденом, все остальное пространство довольно пухлого дела — вплоть до 1917 года — занимает бесконечная переписка раненого с различными «обществами вспоможения героям, пострадавшим за Царя и Отечество». Спиридонов писал просьбы об увеличении пенсии по инвалидности, писал сам, и по его почерку хорошо видно, как ему было непросто и как тяжела была контузия: текст в этих письмах читается с большим трудом, огромные буквы пляшут и вываливаются из строк. Тем более удивительно выгладит в связи с этим метаморфоза дальнейшего превращения настоящего инвалида войны, тяжелобольного человека в энергичного и уверенного в себе преподавателя джиу-джицу.
Что ни говори, а сила воли у отставного штабс-капитана была фантастическая, и в этом смысле он был настоящим супергероем: человек, чье образование, спортивный, прикладной, тренерский опыт не были известны тогда и остаются неизвестными сегодня, сумел на десятилетия вперед прославиться как мастер боевых искусств. Таковым он остается до сих пор для многих своих поклонников. Джиу-джитсу Спиридонова было полностью почерпнуто из книг (больше и негде было ему научиться, не у кого), но у него было неодолимое желание снова стать здоровым человеком, полноценным членом общества, остаться офицером. Жажда активной деятельности Виктора Афанасьевича, бьющая порой через край, а также неистовое стремление его учеников познать экзотическую борьбу, вкупе с пустым и ровным полем конкуренции, на котором до 1929 года противников его школы просто не встречалось, стали главными слагаемыми успеха системы Спиридонова
[317].
Как обучение по этой системе выглядело на практике, можно отчасти представить по воспоминаниям подполковника милиции Александра Рубанчика, записанным в 1958 году другим бывшим динамовцем — Б. В. Тимофеевым. Замечу: 1958 год — время, когда Ощепков был полностью «забыт» официальной историей и прессой. Поэтому, хотя на полную объективность в мемуарах рассчитывать трудно (А. М. Рубанчик вскоре после знакомства с Ощепковым покинул своего первого учителя), локальный исторический фон, на котором они записаны, весьма ценен и интересен.
«Вплоть до 1926 года не существовало ни одного кружка, где бы занимались этим видом борьбы (джиу-джицу. — А. К.). Существовавшая в системе спортивного общества “Динамо” секция джиу-джицу (где преподавал В. А. Спиридонов. — А. К.) не культивировала этот вид борьбы в широком смысле слова, а занималась только обучением отдельным приемам, взятым из дореволюционных полицейских наставлений и несколько систематизированным.
Так, в 1927 году я, попав преподавателем физкультуры в Школу милиции городе Новочеркасске, будучи знаком с французской борьбой и зная отдельные запрещенные приемы этой борьбы, ознакомившись также с литературой по джиу-джицу, начал преподавать в Школе милиции. Проработав год и накопив некоторый опыт преподавания, я тогда стремился пополнить свои знания и приобрести технику владения приемами борьбы джиу-джицу. Случай подвернулся в начале 1928 г., когда в г. Ростов приехал инспектор по джиу-джицу Центрального совета “Динамо” В. А. Спиридонов для проведения краевых курсов по джиу-джицу.
Попав на эти курсы, я, спустя несколько дней, был весьма разочарован тем фактом, что Спиридонов, вместо того, чтобы передать свои знания собравшимся на этих курсах, в том числе и мне, увидел во мне своего помощника, и, дав мне свою книгу, целиком передоверил мне проведение своих курсов»
[318].
При чтении этого фрагмента воспоминаний старого самбиста мне вспомнился эпизод из времен собственного обучения в военном училище. Однажды на физподготовке командир взвода, худосочный капитан Павлов, построил курсантов, объявил тему занятий, подошел к брусьям, положил на них руки и громко объявил: «Упражнение номер 16-в на брусьях. Показываю». Затем сделал шаг назад и кивнул лучшему гимнасту из курсантов: «Товарищ сержант, покажите упражнение».
Спиридонов, наверно, мог что-то показать сам — все-таки, пусть и по книгам, он занимался этим около десяти лет, но для полноценного обучения этого «чего-то» явно не хватало, и он выходил из положения с помощью доверчивых учеников, лучше подготовленных физически, чем он сам. Выходил до поры до времени.
«По окончании курсов, — продолжает свой рассказ А. М. Рубанчик, — приехав со мной в Новочеркасск, Спиридонов отрекомендовал меня начальнику Школы милиции как одного из своих лучших учеников. Нет нужды говорить, что мои знания, а тем более техника джиу-джицу нисколько не пополнились ни от сборов, ни от похвалы Спиридонова.
В 1929 году… я узнал о том, что в Москве находится окончивший токийский институт дзюу-до Кодокан Василий Сергеевич Ощепков, и что он будет проводить Всесоюзный сбор преподавателей физкультуры по этому виду спорта. Я активно включился в организацию этого сбора и летом 1930 года был откомандирован в Москву.
