…Еще поворот. Посреди холла стоит стул, на стуле девушка, по виду почти подросток, которая читает стихи. Сначала кажется, что стихи ужасны, но потом становится понятно, что это — сатира, едкая, как кислота. Айрин слушает и понимает — в стихотворении девушки речь идет о ком-то вроде знакомого монаха, но не о его существовании на Берегу, а о его жизни среди людей. Девушку слушают, с каждой минутой слушателей становится всё больше, на лицах у них — понимание. Кто-то смеется, кто-то хмурится.
— Сожгли, — шепчет Таенн. — Она Бард, как я, ее сожгли вот такие же, как этот, из стихотворения. Сожгли заживо. Она сумела выйти в Сеть, но… там и осталась… тоже как я. Пойдем дальше.
— Подожди, пусть дочитает…
Почему-то очень важно, чтобы девушка дочитала, думает Айрин в этот момент, но тут ее ноги касается пушистый хвост Шилда — и она словно бы возвращается в реальность.
— Пойдем, — просит Таенн. — Айрин, ты потом еще послушаешь. Обещаю.
* * *
Бар, в который они добрались, наконец, после блуждания по коридорам, оказался под стать зданию — такой же уютный, и такой же такой же необычный. Народу в нем было множество, пахло сложной смесью запахов — сладкие духи, табачный дым, вино, что-то жареное, что-то острое…
— Таенн! Давай к нам! — крикнули откуда-то из угла, но Таенн, подхватив Айрин под руку, крикнул в ответ:
— Попозже подойдем! Мы скоро!..
— Подругу твою как зовут? Эй, подруга, как тебя зовут?
— Айрин! — крикнула Айрин.
— Не болтай ты с ними, не отвяжешься, — проворчал Таенн, утаскивая Айрин куда-то вглубь помещения. — О, вон он, Полосатый. Сейчас увидишь настоящего трансфигуратора за работой…
— Я пока что ничего не… ой, — Айрин остановилась. — Ничего себе!
За невысокой стойкой стоял полный немолодой человек, выглядевший настолько комично, что Айрин пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться. Красная рубашка в белый горошек, с короткими рукавами, на обеих руках бесчисленные браслеты и, кажется, даже фенечки, на голове — завязанный на уголках большой носовой платок. И лицо — какое-то очень смешное и доброе. Как у клоуна в цирке. Большой, постоянно улыбающийся рот, нос картошкой, и неожиданно яркие голубые глаза. Из-под платка выбивается прядка, видно, что волосы светлые и кудрявые, вот и вырвался этот упрямый завиток из плена.
— А почему он Полосатый? — с интересом спросила Айрин. — Что-то я полосок не вижу.
— А он не человек, — в тон ей ответил Таенн. — Он рауф. Из редкого подвида вполне шерстяных и весьма полосатых. Среди рауф таких лохматиков, как он, очень мало, но Полосатый у нас, поверь, и полосат, и волосат.
— Но что он делает? — с интересом спросила Айрин.
— А ты присмотрись.
Айрин подняла глаза — и обомлела.
Над головой Полосатого она увидела две дымные воронки, желтую и зеленую. Воронки казались полупрозрачными, словно сотканными из невесомой паутины, и в их недрах явственно различалось какое-то непрекращающееся движение. Полосатый то и дело поднимал руки, выхватывал что-то из желтой воронки, перебрасывал в зеленую, затем засовывал руку в зеленую, и словно бросал нечто невидимое в сторону. Причем делал он это не глядя, продолжая вовсю болтать со всеми подряд.
— Преобразует, — объяснил Таенн. — Желтая воронка — это так называемая топка. Зеленая — выход. Он берет предметы из топки, кидает в выход, переделывает, а потом отправляет заказчикам.
— А что попадает в желтую воронку? — с подозрением спросила Айрин.
— Да всё подряд, — пожал плечами Таенн. — Камни, дерево, вода… это неважно. Сама понимаешь, на Берегу всё условно, поэтому содержимое желтой воронки не имеет значения.
— Он может превратить дерево в продукты для ужина? — с восхищением спросила Айрин.
— Он еще и не такое может, — хмыкнул Таенн. — Пойдем. Дальше тут стоять будет просто невежливо.
Едва завидев их, Полосатый заулыбался еще шире — хотя, казалось, куда уж шире — проворно выхватил из зеленой воронки два высоких фиолетовых стакана, и крикнул:
— Айрин, девочка моя, как я рад тебя видеть! Таенн, старый алкоголик, я уж думал, ты соврал, и не приведешь её. Берите, берите, у меня заказ стоит, — он сунул руку в зеленую воронку, и бросил что-то себе за спину. — Айрин, это мой фирменный коктейль, готовлю исключительно в этом баре, и исключительно для этих охламонов. Не побрезгуй, попробуй.
— Привет, Полосатый, — улыбнулась Айрин. — Очень рада встрече. Какой ты, оказывается…
— Какой? — удивился Полосатый.
— Классный! — выпалила Айрин. — У тебя всё так ловко получается.
— Ну а то, — Полосатый подмигнул. — С такой-то практикой. Это вам, конечно, не звездными системами жонглировать, как некоторые при жизни делали, но тоже вполне себе занятие.
— Прибедняется, — хмыкнул Таенн, делая глоток из стакана. — В Контроль бы его взяли, с такими способностями.
— А в темные века его бы повесили, — присовокупил пьяный голос откуда-то сбоку. — И Берег бы лишился… ик… такого классного коктейля. Полосатик, налей еще, а?
— Может, хватит тебе на сегодня, Феус? — Полосатый обернулся. — Ты ж косой уже, как зайчик. Пойди, поспи.
— Неее… сегодня я не поспи. Завтра поспи. Поспю. То есть посплю, — поправился голос. — Все меня никак не отпустит. Пересидел я с ними. Пусть теперь другие сидят.
— Ладно, тогда пей, — вздохнул Полосатый.
— Опять новые пришли, — объяснил Таенн. — И теперь Феус запивает чужое горе. Так тоже бывает. Но не будем о плохом, — решительно объявил он. — Полосатый, дай нам еще по стакану, и закуску, какую не жалко. К ребятам пойдем, в уголок. Там наша компания собирается.
— Играть будут сегодня?
— Позже. Скалолазы в последнее время подняли… знаешь, я бы их в Барды принял, — признался Таенн.
— Ты бы принял, но у тебя принималка не работает, — напомнил Полосатый. — Айрин, как тебе коктейль?
— Шикарно, — ответила Айрин, под разговор опроставшая почти полстакана. — Никогда не пробовала ничего подобного.
И впрямь, очень вкусный коктейль. Ни на что не похож. Или… густой виноградный сок, сладкий, но не приторный, и, кажется, слегка газированный, да и на вкус вроде бы виноградный, а вроде бы и нет, с целым букетом самых разнообразных запахов — от пряностей, до цветов и муската. Из чего это сделано? Вино? Ликер? Еще что-то?.. А что еще бывает, подходящее для коктейля?
— Не скажу, — кажется, Полосатый придерживался закона Ахельё о неразглашении рецептов. — Пусть это, как та каша, будет для тебя тайной Берега.
— Сговорились, — с напускной серьезностью проворчала Айрин. — Ну, если так, то давай нам еще по стакану, и мы от тебя, наконец, отстанем. По крайней мере, до следующей порции этого коктейля.
