Заключение
Здесь мы закончим этот пространный очерк кельтской легендарной литературы. Материал настолько обширен, что в книге такого размера можно, разумеется, только наметить основные вехи ее развития вплоть до того момента, когда мифологический, легендарный элемент полностью исчезает, уступая место чистому авторскому вымыслу. Остается только надеяться, что у читателя благодаря нашей работе возникло общее представление о предмете, которое позволит ему понять значение повестей, здесь не упомянутых, и найти им место в том или ином цикле кельтских преданий. Следует отметить, что богатейший материал кельтского фольклора так и не был нами затронут. Обсуждение народного творчества, по мнению автора, выходит за рамки предложенной читателю книги. Фольклор рождается в умах людей, повседневная жизнь которых проходит в непосредственной близости земли, в умах тех, кто трудится в лесах и полях, кто напрямую выражает в сказках или заговорах свои впечатления от соприкосновения с природными или надприродными силами. Мифология же в собственном смысле этого слова возникает только там, где интеллект и фантазия развились до уровня более высокого, чем обычно доступен крестьянину, – там, где у людей появляется желание сложить из своих разрозненных впечатлений некое поэтическое единство, воплощающее определенную универсальную идею. Разумеется, нельзя думать, будто между мифологией и фольклором всегда пролегает четкая, непреодолимая граница; и тем не менее, данное различие представляется автору весьма значимым.
Конечно, если не считать двух первых, исторических, глав, наша книга носит характер скорее литературный, нежели научный. Однако я стремился по возможности дать читателю хотя бы общее представление о научных трудах, посвященных данному предмету. Надеюсь, что это прибавит моей книге ценности в глазах серьезных исследователей, не повредив при том ее занимательности для всех остальных. Кроме того, данная книга научна в том плане, что я старался избежать какой бы то ни было адаптации разбираемого в ней материала. Когда подобная адаптация совершается художником, она, разумеется, вполне оправданна; если бы это было не так, нам бы пришлось отказаться от половины шедевров мировой литературы. Однако в данном случае автор хотел, чтобы мифы и предания кельтов предстали перед читателем такими, какие они есть. Не были смягчены ни жестокости, ни ужасы – кроме нескольких случаев, когда приходилось помнить, что книга предназначалась не только ученым. Читатель может быть уверен, что здесь дан относительно точный и не чрезмерно идеализированный очерк мировоззрения кельтов тех времен, когда они еще были свободны и независимы, мыслили на родном языке и черпали из чужеземных источников только то, что могли усвоить и переработать. Мифологическая литература кельтов – старейшая из неклассических литератур Европы. Уже это, как мне представляется, делает ее достойной внимания. Что же до других положительных качеств – многие страницы можно было бы заполнить хвалебными высказываниями, принадлежащими людям некельтской национальности. Но пусть лучше легенды говорят сами за себя. Как заявлял Майль-Дуйн: «То, что мы видим, – создание могучих людей».
