– Добро пожаловать, добро пожаловать, господин Тёбэй, – сказал он. – Я все время слышу, что вы человек темпераментный, и мне захотелось посмотреть, из какого теста вы скроены, поэтому я приказал своим слугам испытать вашу храбрость. Вы дали им мастерский отпор и должны извинить такой невежливый прием. Проходите и усаживайтесь рядом со мной.
– Прошу, не обращайте внимания, ваша светлость, – сказал Тёбэй, улыбаясь довольно пренебрежительно. – Я знаю, что мои скромные умения не сравнять с навыками благородного самурая, и если эти два добрых господина обладали наихудшими, то это было простое везение – только и всего.
Итак, после обмена обычными любезностями Тёбэй уселся подле Дзюродзаэмона, а слуги внесли вино и закуски. Однако, прежде чем приступить к выпивке, Дзюродзаэмон сказал:
– Вы, должно быть, утомились и обессилели от пешей прогулки в столь жаркий день, господин Тёбэй. Я подумал, что, возможно, ванна освежит вас, поэтому я приказал своим людям приготовить ее. Не желаете ли принять ванну для собственного удовольствия?
Тёбэй подозревал, что это была уловка, чтобы заставить его раздеться и застать врасплох, когда он отложит в сторону меч. Однако он отвечал с готовностью:
– Как мило так заботиться обо мне со стороны вашей светлости. Я с радостью воспользуюсь вашим любезным предложением. Прошу извинить меня, я скоро вернусь.
Он пошел в ванную комнату и, оставив одежду снаружи, сел в ванну с полной уверенностью, что она будет местом его смерти. И все же он не спасовал, твердо решив, что, если ему и придется умереть, никто не посмеет сказать, что он был трусом. Тогда Дзюродзаэмон, позвав слуг, приказал:
– Быстрее! Заприте дверь ванной! Сейчас мы его поймали. Если он выберется оттуда, ценой этому будет не одна жизнь. В честной драке он стоит шестерых таких, как вы. Говорю же, запирайте дверь и разжигайте огонь под ванной,
[46] мы сварим его заживо и избавимся от него. Скорее, люди, скорее!
Итак, они заперли дверь и подкладывали дрова в огонь до тех пор, пока внутри вода не зашипела и не закипела. Тёбэй же в агонии пытался открыть дверь, но Дзюродзаэмон приказал своим людям проткнуть копьями перегородку и убить его. Два ближайших копья Тёбэй схватил и переломил, но в конце концов был сражен смертельным ударом под ребра и умер, как храбрец, от рук трусливых псов.
В тот же вечер Токэн Гомбэй, который, к изумлению жены Тёбэя, купил бадью для похорон, пришел с семью учениками, чтобы забрать Отца отокодатэ из дома Дзюродзаэмона. Слуги его, увидев их, стали над ними насмехаться:
– Что такое? Вы пришли, чтобы доставить своего подвыпившего хозяина домой в носилках?
– Нет, – отвечал Гомбэй, – но мы принесли гроб для его мертвого тела, как он нас просил.
Услышав это, слуги восхитились мужеством Тёбэя, который все знал заранее, однако пришел, чтобы встретить свою судьбу. Тело Тёбэя было положено в похоронную бадью и передано его ученикам, которые поклялись отомстить за смерть учителя. Бедняки и одинокие люди, которым неоткуда ждать помощи, повсюду оплакивали этого доброго человека. Его сын Тёмацу унаследовал имущество отца, а его жена оставалась верной вдовой до своего смертного дня, молясь, чтобы в раю могла сидеть вместе с ним в чашечке одного и того же цветка лотоса.
Много раз ученики Тёбэя собирались вместе, чтобы отомстить за него, но Дзюродзаэмон ускользал от них до тех пор, пока не был заключен правительством в храме Канэйдзи, в Уэно, как повествуется в «Повести о мести Кадзумы», и не оказался вне досягаемости их ненависти.
Так жил и так умер Тёбэй из Бэндзуина, Отец одного из эдоских отокодатэ.
ЗАМЕТКИ О РАЙОНЕ АСАКУСА
Переведено из японской книги под названием «Эдо Хандзёки», или «Путеводитель по процветающему городу Эдо», а также и из других источников.
Асакуса – это самое шумное место во всем Эдо. Этот район знаменит храмом Сэнсодзи на холме Кинруи, или Золотым Драконом, в который с утра до вечера собираются толпы посетителей, богатых и бедных, молодых и старых, стекающих реками, рукав к рукаву. Происхождение этого храма было следующим: в дни правления императора Суйко,
[47] который пребывал у власти в XIII веке, некий аристократ по имени Хаси-но Накатомо попал в немилость и оставил двор. Став ронином, или человеком без хозяина, он поселился на холме Золотого Дракона с двумя слугами, братьями по имени Хинокума Хаманари и Хинокума Такэнари. Эти трое, оказавшись в сильной нужде, стали рыбаками. Случилось так, что на 6-й день 3-й луны 36-го года правления императора Суйко (1241 г.),
[48] утром они спустились к реке Асакуса, чтобы заняться своим ремеслом, и, забросив сети, не поймали ни одной рыбы. Но с каждым забросом сетей они вытягивали изваяние буддийской богини Каннон, которое снова бросали в реку. Они отгребли в своей лодке в другое место, но их преследовала та же удача – ни одной рыбы в сетях, кроме изваяния богини Каннон. Пораженные таким чудом, они отнесли изваяние домой и после истовой молитвы построили храм на холме Золотого Дракона, в алтаре которого и поместили изваяние. Так был основан храм, обогатившийся пожертвованиями состоятельных и набожных людей, чьими заботами храмовые сооружения обрели достоинство лучшего храма в Эдо. Предание говорит, что изваяние Каннон, выловленное сетями, достигало высоты 1,8 дюйма (около 5 сантиметров).
Площадь главного зала храма – шестьдесят футов, он украшен искусными тончайшими позолоченными и посеребренными узорами, так что не может быть места, превосходящего этот храм по красоте. Перед ним находятся двое ворот. Первые называются Врата духов Ветра и Грома. Они украшены статуями этих двух божеств. Бог ветра, внешность которого похожа на дьявола, держит мешок с ветром, а бог грома, который также изображен дьяволом, держит барабан и барабанные палочки.
[49] Вторые ворота называются Вратами Божеств Нио, или Двух Принцев, чьи колоссальные изваяния, выкрашенные в красный цвет и отвратительной внешности, стоят по обе стороны ворот. Между воротами находится проход длиной четыреста ярдов, который занимают прилавки мелочных торговцев, продающих игрушки и мелочи для женщин и детей, а также оборванные и отвратительные нищие. Когда проходишь через Врата Божеств Нио, взгляд притягивает главный храмовый зал. Бесчисленные святилища и пагоды, посвященные божествам, находятся снаружи, и какая-нибудь старуха зарабатывает себе на пропитание у резервуара, заполненного водой, к которому подходят почитатели богов и совершают омовение, чтобы молиться с чистыми руками.
