Итак, Хор Эдфу и живой сокол, за которыми следует Хатхор, попадали в темное святилище. Там были воздвигнуты двое носилок, напоминавшие погребальные ложа Тутанхамона. В этом тайном месте свершалось нечто вроде «рождения», и наши тексты говорят о «кормлении молоком» и об ограждениях, которые ставили вокруг слабого младенца. Шаг за шагом птица следовала за богом, которого она воплощала и который вовлекал ее в свою ауру. Каждый этап давал соколу дополнительные способности как в области царской власти, так и в его качествах божества. Каждая ступень обряда, как и получение новых сил, уподоблялась беременности и новому рождению. Совершавшие обряд старались постепенно одарить живого бога всей полнотой жреческой науки Египта, чтобы обеспечить ему безупречную защиту. Они пользовались синтезом всех доступных божественных сил, чтобы не оставить никаких шансов злу или случаю. Конечно, в этой культовой драме участвовали божества Тот и Сешат, как и царь. Сценарий этой литургии, все более тесно связывая птицу и статую божества, воспроизводил комплекс церемоний, которые обычно сопровождали коронацию фараона. Сложная, часто манипулятивная ритуальная деятельность сопровождалась молитвами и чтениями. Считалось, что именно царь должен был выполнить ритуальные действия и огласить комментарии, которыми эта деятельность сопровождалась. Обнаруживалась некая двусмысленность, которая не находила себе адекватного разрешения. Становилось уже непонятно, что же — статуя или птица — было адресатом всех этих действий и заклинаний, транслирующим их божеству. Фактически можно увидеть здесь желание полностью отождествить оба эти проявления божества. Если теоретически целью обряда продолжала быть птица, то за ней угадывалось присутствие самого бога.
Как бы то ни было, теперь мы подходим к моменту облачения, с повторным надеванием повязки на голову, вышитой ткани и вуали. Длинное моление, перечисляющее далее многочисленные амулеты, которыми украшают бога, относится как к самому богу, так и к его священному животному, хотя, с другой стороны, возникает вопрос, могла ли птица спокойно переносить все эти манипуляции. Все эти драгоценные украшения, будучи амулетами, очевидно, имели защитную функцию. Форма, которую придавали этим амулетам, и материал для их изготовления всегда имели особое значение. Однако самих предметов, надетых на статую или же на сокола, было недостаточно для достижения нужного результата. Самые важные символы, изображающие божеств-защитников, чертили на песке, который находился под носилками. Вокруг них с помощью палочки из тамариска был нарисован магический круг. Очевидно, эта палочка давала очерченному ей контуру способность удалять и побеждать противников божества. Изображение на земле красной охрой подкрашенного глаза (так называемый уджат
[24]) ставило носилки в центр самого надежного из всех защитных символов, который символизировал одновременно сияющий глаз солнца и единство земли Египта. Эти действия и начертание рисунков снова сопровождались молитвами, в которых назывались боги-защитники: их просят не прекращать своих действий ни днем ни ночью и в конечном счете даже избрать этот храм своим жилищем. Конечно, здесь был и Тот с полными руками магических книг, готовый прочесть все необходимые формулы.
Однако всей этой церемонии, которая, по сути дела, была родом магической практики, было недостаточно, чтобы окончательно защитить божество от всех опасностей. Об пол разбивались специально принесенные чашки, на которых красными и черными чернилами изображались фигуры врагов. Всё это сопровождалось чтением молитв, призванным отвести дурной глаз. Кроме того, считалось необходимым четырехкратное очищение божества с омовением его лица и выплескиванием использованной при этом воды на землю.
Теперь пора было готовиться к ночи. От этого опасного времени суток также надо было защититься, но совсем особым образом. Сверху на одеянии божества делали узел, который развязывали с наступлением дня. Этот узел, очевидно, должен был служить преградой для злых духов, которые могли отважиться подобраться к богу. Когда этот узел развязывался утром, злые силы, конечно, освобождались; и этот освободительный жест сопровождался разбиванием сосуда, что имело целью уничтожить врагов.
Затем божество кормили молоком. Этот напиток — напиток рождения, а следовательно, и возрождения бога, — также должен был окончательно отогнать демонов ночи, которые могли еще подойти к нему близко. Чтение защитных молений возобновлялось, обеспечивая новое появление солнца. Вдобавок к этому снова читались формулы, предназначенные для того, чтобы «отвести дурной глаз на рассвете».
В этом свою помощь мог оказать Тот. Он обращался к Ра с мольбой, прося его защитить пробудившегося бога от любого мстительного духа, освободить его от всяческого возможного зла, откуда бы оно ни пришло: «Люди или божества, души умерших, прославленные или нет, да не совершат они того, что замышляют их сердца против него! Живой облик, живой сокол, единственный бог, порожденный на свет Сияющей, пусть руки Всемогущей защитят его члены! Он — сокол в юности свой, внутри своего гнезда в Хеммисе».
Происходит некий сдвиг: пробудившийся сокол-птенец сам уподобляется младенцу Хору, сыну Исиды, в его убежище из папируса. Теперь его будет защищать его мать Исида. Отныне молодой бог описывается в своем новом окружении: он ловит врагов, как птиц, и обеспечивает свою победу над Сетом и его злодейской свитой.
На этом бесконечная церемония в храме почти завершается. Бог должен еще подвергнуться действию гимнов и защитных заклинаний. В одном из них каждая часть тела царственного сокола уподобляется особому божеству, что составляет своего рода телесное перечисление всего египетского пантеона: считалось, что это обязательно должно защитить бога от всякого зла. В молитвах старались не забыть все божественные силы, населяющие Вселенную, чтобы призвать их в свидетели наконец завершившейся коронации: «О вы, боги, что на небе, боги, что на земле, боги в Ином мире, в водах, на юге, на севере, на западе, на востоке! Если венчается на царство живой образ, живой сокол, то это вы (таким же образом) венчаетесь на царство… Это — Хор, сын Исиды: его око на его челе, и его урей перед ним. Владычица страха, ужасающая, она поражает людей в лицо их, она поражает духов и умерших в лицо их, поднимаясь на крыльях своих, когда она возвращается на Землю бога». Итак, Хатхор обеспечивает живому богу свою защиту — до такой степени, что ее причастность к соколу может быть выражена в словах: «Твое бытие — его бытие (и) твоя жизнь в его членах».
Церемонии избрания и интронизации божественного сокола со всеми их перипетиями благополучно достигали своей цели, жизненно важной в рамках господствовавшей в Египте концепции функционирования и равновесия Вселенной. Объединив в своем лице всю возможную божественную помощь, живой сокол, в свою очередь, обеспечивал на год одновременно защиту Ра, обновление солнца и самого царя.
