Сказав это, он отправился по дороге на ферму. Войдя во двор, он с удивлением увидел, что никого нет. «В поле они, что ли?» — подумал он. Даже дверь дома была, против обыкновения, закрыта. Он все- таки решился поднять задвижку, дверь отворилась, и мясник вошел в кухню. Здесь было так же тихо и пусто, как и во дворе.
— Эй, — крикнул он, — здесь что, все умерли, что ли?
— И правда, вроде того, — ответил ему надтреснутый голос, в котором он узнал голос старой Ларидон.
В помещении было темно, и мясник спросил:
— Вы где, Наик?
— Да здесь, у очага, мясник.
Он подошел ближе и действительно увидел старуху, выгребавшую золу из очага маленькими железными вилами, которыми в деревнях пользуются, чтобы подбрасывать в огонь хворост.
— О, вот хорошо! — снова заговорил мясник. — У меня дельце до вас. Я принес вам деньги за вашего теленка, пересчитаете? Четыре экю, если мне не изменяет память.
— Да, да, положите там, на стол.
— Как скажете... Здоровья вам, Наик, и до встречи, — я спешу.
— Вот мы с Божьей помощью и повидались, мясник!
Никогда ему не приходилось видеть старуху такой покладистой. Она даже не двинулась с места, чтобы убедиться, что деньги лежат на месте, и это она, которая всегда требовала, чтобы ей дали еще сверх того, что были должны. С этим мыслями мясник вышел на дорогу. И в этот момент он увидел людей в трауре, которые двигались из села по направлению к Клоару. Среди них были оба брата Ларидоны. Мясник остановился, пропуская их, и поздоровался.
— Никак чьи-то похороны сегодня? — спросил он.
— Да, — отвечал печально старший Ларидон.
— Кто-то из ваших близких? Так вот почему ваша матушка с таким озабоченным видом сгребала золу. Ей даже не захотелось пересчитать деньги, которые я принес за теленка.
Братья Ларидоны смотрели на него с изумлением.
— Наша матушка, говорите? Вы разговаривали с нашей матерью?
— Ну да. А что в этом такого особенного? Что вы так на меня смотрите?
— Но мы ее только что похоронили!
Теперь уже мясник вытаращил глаза.
— Да, но я ее видел, ну вот как вас сейчас! — заявил он.
И тогда стоявшая рядом служанка Ларидонов сказала им:
— Я же вам говорила... Нельзя было оставлять дом пустым... теперь покойница не уйдет из него, пока солнце не сядет.
Ларидоны и все, кто был с ними, остались ждать этого часа, чтобы вернуться к себе в дом. Когда они вошли в кухню, умершей там уже не было, но деньги мясника лежали на столе, а вилы для хвороста были положены поперек кучки золы на камне возле очага.
* * *
Нельзя находиться на кладбище ночью — случится несчастье. Если уж по какой-то причине придется через него проходить, это можно сделать в крайнем случае, но только в нечетные часы — в девять, в одиннадцать и т. д.
* * *
Священное дерево бретонских кладбищ — это тис. Обычно на кладбище есть только одно тисовое дерево. Говорят, его корни растут из рта каждого похороненного здесь покойника.
* * *
Как только покойника похоронят и еще не начнется его первая ночь на кладбище, последний из тех, кто был погребен перед ним, подходит к его могиле и говорит ему: «Поднимайся. Твоя очередь сторожить».
И он должен встать и занять пост перед воротами кладбища до тех пор, пока какой-нибудь новый усопший в приходе его не заменит, поскольку всегда эту работу выполняет последний пришедший.
Таких сторожей на кладбище всегда двое: мужчина сторожит мужчин, женщина — женщин. Всю ночь они находятся друг против друга, по обе стороны кладбищенских ворот.
Мон Оливье из Камлеза, возвращаясь как-то после жатвы из Керэма, увидела, проходя мимо кладбища, мужчину и женщину. Они сидели, прислонясь спиной к столбам ворот, и, казалось, прятались от нее. Она подумала, что это влюбленная парочка, которая назначила здесь свидание, чтобы их никто не увидел. Она решила подшутить над ними и крикнула им: «Ну и странное же местечко вы выбрали, молодые люди!» Но в ответ она услышала голос, от которого бросилась бежать: «Идите своей дорогой, вот переберетесь сюда, тогда и будете соваться в здешние дела!»
Девушка и саван
Это произошло в окрестностях Морлэ, не помню, как называлось это местечко. Там был кабачок, который держали муж с женой. Была у них молодая служанка, девушка веселая, всегда готовая пошутить и посмеяться.
Как-то вечером пришли в кабачок поужинать двое местных парней. Они пригласили выпить с ними хозяина и хозяйку. Сначала, как водится между знакомыми, они поболтали, а потом предложили сыграть в картишки. Хозяева согласились.
За игрой время бежит быстро. Вдруг парни с удивлением услышали, что пробило одиннадцать часов. А им до дому идти было не менее лье, да еще по плохой дороге.
— Черт возьми! — воскликнул один из них. — Придется нам отправляться в путь в недоброе для христианина время... Что скажешь, Жак?
— Да, Фанш, — ответил другой, — нехорошо топать по тропинкам в такой час, меня это не радует.
— Так в чем дело? — вмешалась хозяйка. — Оставайтесь ночевать!
И тут-то раскричалась служанка. Будет, мол, она еще заниматься приготовлением им постели, вместо того чтобы отправиться в собственную.
— Нет, вы только посмотрите на них! — говорила она насмешливо. — Оба молодые, здоровые, с крепкими кулаками, — и боятся идти ночью!.. И это о вас идет слава, что вы самые непобедимые в драках? А теперь я вижу, что это всего лишь слава!
— В драке, — отвечал Жак, — силой меряются с живыми. Их-то я не боюсь.
— А, так это вы мертвых боитесь? Да вы смеетесь надо мной? Успокойтесь. Мертвым хорошо там, где они есть. Они-то к вам цепляться не станут.
— Это не раз случалось, — сказал Фанш.
— Да, да, кумушкины россказни!
— Не говорите так, Катик, — произнесла хозяйка, которой не понравилось неверие служанки. — Вы накличете беду.
— Да уж слава Богу, меня этими глупостями не испугаешь! Я бы через кладбище прошла, как по большой дороге, и в любой час, что ночью, что днем!
Тут оба молодых человека закричали разом:
— Это на словах, а попробуй-ка на деле!
— Да хоть сейчас, коли хотите! — ответила им Катик: ее самолюбие было задето. — Давайте! Кладбище недалеко, только дорогу перейти! Спорим, что я трижды обойду вокруг церкви, с песней и не ускорив шага!
— Несчастная! Вы что, хотите нарваться на Анку?
— Нет, я просто хочу показать этим двум тупицам, что я — всего лишь женщина, а смелости у меня побольше, чем у них.
