Знахари апачей также были убеждены, что кристаллы обладают свойством вызывать изображения, и их использовали для нахождения пропавших предметов. Одна из важнейших задач знахарей апачей – находить украденных лошадей, и в этом им очень помогали кристаллы. Капитан Джон Г. Барк рассказывает, что он очень подружился со знахарем по имени На-а-чи, подарив ему большой кристалл флюорита, по размерам значительно больше того, который тот использовал до сих пор. То, что это полностью удовлетворяло знахаря, видно из его заявления капитану Барку, что он видит в кристалле все, что хочет видеть. Как это получается, он объяснить не мог.
Туземцы Нового Южного Уэльса (Австралия) опасались магической силы горного хрусталя. У них существовал варварский обычай выбивать у своих мальчиков один или несколько передних зубов при обязательной церемонии посвящения. Местному доктору Хоуитту доверяли хранить эти зубы, которые якобы сохраняли некоторую неопределенную связь со здоровьем и благополучием своих прежних владельцев. Поэтому все очень боялись, как бы хранитель не положил драгоценные зубы в один мешок с кристаллами горного хрусталя, так как туземцы верили, что волшебная сила этих кристаллов пагубно повлияет на зубы, а через них и на мальчиков, из чьих челюстей они были вырваны.
В научном докладе «Происхождение драгоценностей», прочитанном перед Британской ассоциацией развития науки, профессор У. Риджли говорит:
«Австралийцы и племена Новой Гвинеи использовали кристаллы для вызывания дождя, хотя не умели их просверливать. Такие камни считались мощными амулетами в Уганде, где их заворачивали в кожу. Колдуны в Африке носили мешочек с галькой как важную часть своего снаряжения. Так же было и в Греции. Хрусталь использовали для зажигания священного огня в церкви вплоть до XV века. Египтяне широко использовали его со времен XII династии, просверливая вдоль и обтачивая пирамидальные вершинки кристалла, оставляя шесть граней нетронутыми, или обтачивали до образования цилиндра. От этих бус произошли искусственные цилиндрические стеклянные бусины, которые позднее изготовляли египтяне».
Профессор Риджли считает, что первоначальное использование всех этих предметов было вызвано их предполагаемыми волшебными свойствами. Он придерживается той же точки зрения относительно цилиндров и колец, считая, что их использование в качестве печатей стало привычным лишь позднее. Доказательство этой теории он находит в том факте, что были обнаружены негравированные вавилонские цилиндры и микенские самоцветы. Это, конечно, совершенно верно, но ни в коей мере не доказывает, что их не могли первоначально носить просто с целью украшения; вне всякого сомнения, искусство их гравировки с целью сделать их печатью возникло гораздо позже.
Флакур
[83] утверждал, что туземцы Мадагаскара использовали кристаллы в магических прорицаниях. Эти камни, которые, говорят, упали с неба, привязывались к углам досок, на которых прорицатели получали образы своей геомантии.
[84] Однако кристаллы здесь использовались лишь как средство привлечения благосклонных духов в помощь прорицателю.
В примечаниях к изданию 1888 года уголовного кодекса Китая приводятся некоторые любопытные подробности применения на практике так называемой «магии сверкающего круга». Хотя это название, кажется, говорит об использовании любого полированного шара, приведенные подробности описывают другие предметы. Говорят, что при краже иногда обращались к некому Сун Юанченгу, который подвешивал кусок белой бумаги и произносил заклинание, а мальчик в это время смотрел на бумагу, пока перед ним не появлялось изображение вора. Этот колдун понес наказание за незаконную практику.
Мексиканцы делали изображения своего бога Тецкатлипоки из обсидиана; имя этого божества переводится как «сияющее зеркало». Предполагается, что полированный обсидиан соответствует имени бога.
Говорят, зеркала из этого материала использовались для прорицания в древней Мексике и соседних с ней странах. Одно из этих мексиканских зеркал, кажется, использовал доктор Ди в своих экспериментах с изображениями в кристаллах.
Необыкновенная серия экспериментов по искусству созерцания, проведенных в присутствии Лейна, выдающегося арабиста и переводчика «Арабских ночей», иллюстрирует ошибочность большинства свидетельств по этому вопросу, хотя само зрелище произвело на Лейна неизгладимое впечатление. При этом представлении не было использовано ни одного кристалла, но процесс созерцания был в точности таким же, как и при созерцании кристаллов, то есть изображение, вызванное собравшимися, созерцатель видел на полированной поверхности. Распорядителем церемонии был арабский маг, хотя сам он, конечно, не созерцал, а использовал для этой цели мальчика, поскольку считалось, что подростки более восприимчивы. Хотя сам Лейн в совершенстве знал арабский язык, на церемонии присутствовал переводчик, чтобы остальные европейцы могли более осмысленно участвовать в экспериментах.
Вызвав таинственных духов и подвергнув сожжению ладан и кусочки бумаги, на которых были написаны магические формулы, маг чертил магический квадрат на большом листе бумаги и наливал в середину небольшое количество чернил. Мальчику велели пристально смотреть на это пятно, и после того, как он, полностью под влиянием мага, описывал явившиеся ему изображения, гостям разрешалось задавать ему вопросы. В большинстве случаев ответы были успешными. Достаточно одного примера. Когда мальчика попросили описать адмирала Нельсона, тот ответил: «Я вижу какого-то странного человека в черном, у него только одна рука». Затем быстро поправился и добавил: «Нет, я ошибся, у него одна рука на перевязи». Эта поправка произвела большее впечатление, нежели первое заявление, потому что все знали, что пустой рукав мундира адмирала обычно прикалывался к груди булавкой. Казалось, что никакого тайного сговора быть не могло, так как ни маг, ни мальчик ничего не знали об Англии и тем более о Нельсоне. Однако, к разочарованию тех, кто охотно поверил, будто в созерцании есть что-то сверхъестественное, позже стало известно, что переводчик был ренегатом-шотландцем, переодетым арабом, и, несомненно, подсказал мальчику ответ. Тот факт, что в отсутствие переводчика не было получено ни одного удовлетворительного результата, лишь доказывает правильность этого утверждения.
Армяне иногда занимались прорицанием путем наблюдения за картинками, которые появлялись или должны были появиться на гладкой поверхности воды в колодце. Человек, видевший такие изображения, назывался «смотрящим в колодец». Особенно славилась в этом ремесле арабская женщина, жившая в окрестностях Константинополя. С ней часто советовались армяне и другие жители турецкой столицы. Тот, кто хотел спросить эту женщину о причине болезни, местонахождении украденных предметов и т. п., брал ребенка, который описывал или идентифицировал изображения, появлявшиеся на поверхности воды. Если, однако, по той или иной причине ребенка привести не удавалось, созерцанием занималась сама прорицательница. Что касается болезни, то делалось различие между «естественными» болезнями и болезнями, вызванными каким-нибудь духом. Если дух (пери), предположительно ставший причиной ужасной болезни, известной как «дрсеве», что-то вроде туберкулеза, появлялся на поверхности воды, колдунья считала необходимым призывать всех пери на помощь пациенту, который должен был заплатить дополнительную сумму за эту особую услугу.
