Вернувшись домой, он обсудил все с Кагуя-химэ, и та ответила старику, что если ее вынудят предстать перед императорским двором, то это неминуемо приведет к ее смерти, добавив:
– Шапка чиновника для моего отца обернется гибелью его ребенка.
Старика очень растрогали эти слова, и он снова пустился в путь ко двору, где смиренно и поведал о решении своей дочери.
Микадо, не привыкший к отказам пусть и необычайно прекрасной женщины, задумал коварный план. Он приказал организовать Царскую Охоту, но устроить все таким образом, чтобы он мог неожиданно появиться около жилища Рубщика Бамбука и, как бы случайно, увидеть девушку, которая смогла бросить вызов желаниям самого императора.
Поэтому в день, назначенный для Царской Охоты, Микадо вошел в дом Рубщика Бамбука. Не успел он это сделать, как в глаза ему ударил удивительный свет, исходящий из комнаты. И в этом свете была не кто иная, как Дева Кагуя.
Его величество подошел и дотронулся до рукава девушки, которым она быстро прикрыла лицо, но не настолько быстро, чтобы Микадо не успел заметить ее красоту. Пришедший в изумление от ее невероятной прелести, не обращая внимания на протесты, он приказал подать паланкин. Но когда его принесли, Кагуя-химэ внезапно исчезла. Император, поняв, что имеет дело не с простой смертной девушкой, воскликнул:
– Все будет так, как ты пожелаешь, дева! Но умоляю, прими свой обычный облик, чтобы еще раз увидеть твою красоту.
И тогда Кагуя-химэ снова приняла свой прекрасный облик.
Когда его величество уже собирался уходить, то сложил следующий стих:
Миг расставанья настал,
Но я в нерешимости медлю…
Ах, чувствую, ноги мои
Воле моей непокорны,
Как и ты, Кагуя-химэ!
Пер. В.Н. Марковой
Кагуя-химэ сложила такой ответ:
Под бедною сельской кровлей,
Поросшей дикой травой,
Прошли мои ранние годы.
Не манит сердце меня
В высокий царский чертог.
Пер. В.Н. Марковой
Небесное платье из птичьих перьев
[32]
На третий год после Царской Охоты, весною, все заметили, что Кагуя-химэ стала подолгу смотреть на луну. В седьмом месяце, когда луна была полной, печаль Кагуя-химэ стала такой сильной, что ее плач стал внушать беспокойство девушкам, прислуживающим ей. В конце концов, они пришли к Рубщику Бамбука и сказали:
– Долго смотрела Кагуя-химэ на луну, и как прибывала луна, так прибывала ее печаль, и скорбь ее теперь превзошла все границы, она горько плачет и рыдает. Поэтому мы советуем вам поговорить с ней.
Когда Рубщик Бамбука завел беседу со своей дочерью, то попросил ее рассказать ему о причине своей печали. В ответ он услышал, что вид Луны навевает ей мысли о мирских несчастьях.
В месяц восьмой Луны Кагуя-химэ объяснила своим служанкам, что она не обычная смертная, и что она родилась в столице Лунной Страны, и что теперь настает то время, когда ей предопределено покинуть этот мир и вернуться в прежний дом.
Не только у Рубщика Бамбука разрывалось сердце от этой печальной новости, но и Микадо тоже был весьма обеспокоен, когда прослышал о предполагаемом отбытии Девы Кагуя. Императору доложили, что в следующее полнолуние с сияющего лика Луны спустятся вниз несколько лунных жителей, чтобы забрать прекрасную девушку с собой. После чего Микадо решил предотвратить вторжение небожителей. Он приказал, чтобы отряд вооруженных воинов, готовых на все, расположился рядом с домом Рубщика Бамбука и при необходимости встретил бы стрелами посланников с Луны, которые так стремятся забрать красавицу Кагуя-химэ.
Старик Рубщик Бамбука, естественно, подумал, что с такой охраной для защиты его дочери нашествие с Луны будет тщетным. Но Кагуя-химэ попыталась разубедить старика, сказав:
– Вы не сможете одержать победу над небожителями, ваше оружие не повредит им, как не устоят против них и ваши оборонительные сооружения, не поможет вам и ваша доблесть, ведь вы не настолько смелы. Когда придут посланники с Луны, бороться с ними будет бесполезно.
Эти слова чрезвычайно разозлили Рубщика Бамбука. Он заявил, что его ногти станут когтями – короче говоря, он своими руками уничтожит этих нахальных гостей с Луны.
Теперь, когда императорская стража расположилась вокруг дома Рубщика Бамбука и даже на крыше, ночь тянулась медленно. В час Мыши
[33] все вокруг осветилось ярким сиянием, затмевающим своим великолепием свет Луны и звезд. В этом свете появилось странное облако, несущее людей с Луны. Облако медленно опускалось, пока не коснулось земли, и тогда лунные люди на нем перестроились и приняли боевой порядок. Когда императорская охрана увидела их, то каждый воин устрашился этого невиданного зрелища, но некоторое время спустя кое-кто из них нашел в себе достаточно храбрости натянуть луки и пустить свои стрелы, но все стрелы пролетели мимо цели.
На облаке находилась летучая колесница с балдахином и занавесями из тончайшей шерсти, и из этой колесницы грянул могучий голос:
– Иди сюда, Мияко Маро!
Рубщик Бамбука нетвердой походкой пошел на зов вперед, за что и получил нелестную отповедь от предводителя лунного народа, начинающуюся обращением: «Ты глупец!» – и заканчивающуюся повелением отдать ему Кагуя-химэ без всяких проволочек.
Колесница взлетела с облака и зависла в воздухе на уровне крыши. Опять тот же могучий голос прокричал:
– Эй, Кагуя-химэ! Сколько ты будешь медлить в этом убогом жилище?
Тотчас же входная дверь и внутренние решетки распахнулись сами собой, не устояв перед силой людей с Луны, и в окружении своих служанок появилась Кагуя-химэ.
Дева Кагуя перед своим отбытием простилась с униженным Рубщиком Бамбука и дала ему свиток, где было написано: «Если бы я родилась в вашем мире, среди вас, земных людей, то я с радостью осталась бы с вами, мои дорогие родители, чтобы рассеять ваше горе. Никогда, никогда бы я вас не покинула! Но увы! Это невозможно! Сейчас я сброшу платье, которое носила в вашем доме, и оставлю его вам как память обо мне. В ясную ночь выходите глядеть на луну. Ах, мне так тяжело покидать вас, что кажется, на полдороге упаду с небес на землю!»
[34]
Люди с Луны принесли с собой в сундуке небесное платье из птичьих перьев и несколько капель Напитка Бессмертия. Один из них сказал Деве Кагуя:
– Выпейте, прошу, этот напиток, чтобы очистить свой дух от грубости этого грязного мира.
