В Англии чай считается просто напитком, освежающим и мягким стимулятором, за которым дамы любят посплетничать со своими соседками. Нет ничего романтического в их английских чайниках, заварочных чайничках и ложечках; их приносят с кухни и возвращают на кухню с предписанной регулярностью. У нас не слишком большой запас комментариев о чае, и мы можем назвать точную цену, которою наши бабушки платили за этот напиток. Мы имеем собственное мнение о том, пить ли чай с сахаром или без, и иногда находим чай действенным и помогающим избавиться от головной боли.
Когда чай появился в нашей стране в 1650 году, нам его рекомендовали как «отличный и одобренный всеми врачами китайский напиток, называемый китайцами «ча», а другими нациями «тай», то есть по-английски tea или по-русски «чай». В 1711 году газета Spectator отмечает: «Следовательно, я бы особенно рекомендовал всем добропорядочным семействам оставлять каждое утро часок для чая с бутербродами; и настоятельно посоветовал бы им для их же блага приказать пунктуально подавать эту газету для просмотра как часть сервировки к чаю». Доктор Джонсон называет себя «закоренелым и бессовестным чаёвником, который на протяжении двадцати лет разбавлял свою пищу только настоем этого очаровательного растения; который с чаем коротает вечер, с чаем прогоняет бессонницу в полночь и с чаем приветствует утро». Но в Англии нет романтики, нет никакой старинной традиции, связанной с чаепитием. Возможно, что дамам, сидящим в наших модных гостиных, также не известна и жестокая, но трогательная легенда, повествующая о том, как один буддийский монах заснул во время медитации. Когда он проснулся, то отрезал свои согрешившие веки и бросил их на землю, где они тут же превратились в первый чайный кустик.
В Японии чаепитие стало ритуалом. Оно выполняет не столько функцию общения, сколько является временем для умиротворенной медитации. Изысканные чайные церемонии, тя-но-ю, имеют своих мастеров, этикет и множество ритуалов. Чашка чая в Японии сочетается с духовным и художественным просвещением. Но прежде чем приступить к обсуждению этих очень интересных церемоний, мы должны сначала узнать кое-что о значении чая в Китае, ведь потребление этого напитка в Поднебесной ассоциируется с эстетической и религиозной мыслью, которая и легла в основу культа чая в Стране Богов.
Чай в Китае
Чайное растение, родиной которого является Южный Китай, изначально считалось лечебным. В классической литературе его называли «той», «цэ», «чунь», «ча» и «минь» и относились к нему очень уважительно, зная о его целебных свойствах. Чай считался прекрасной примочкой для глаз, и, более того, он мог снимать напряжение, укреплять волю и был удовольствием для души. Иногда чай изготавливали в форме пасты и считали, что она эффективна для снижения ревматических болей. Приверженцы даосизма зашли так далеко, что объявили чай одним из составляющих Напитка Бессмертия, а буддийские монахи пили его, когда им нужно было медитировать длинными ночными часами.
Ло-Дун. Трактат о чае
Нам известно, что в IV и V веках чай как напиток стал пользоваться большим успехом среди народа долины Янцзы.
В то время поэты расточали похвалы чаю и называли его «бульоном из жидкого нефрита». Но на самом деле чай тогда был ужасным варевом, ведь его кипятили вместе с рисом, солью, имбирем, апельсиновыми корками, а нередко и с луком! Ло-Дун, живший в VIII веке, не одобрял ту странную смесь, которую мы только что описали. Он был первым китайским мастером чайной церемонии и не только идеализировал чай, но и считал, как тонкий поэт, что церемония чаепития создает гармонию и порядок в повседневной жизни.
В своей книге «Трактат о чае» он описывал основные свойства чая как растения и то, каким образом следует собирать и сортировать его листья. Он считал, что самые лучшие листья должны иметь «складки, подобные кожаным сапогам татарских всадников, загибаться, как подгрудок огромного вола, стелиться, как туман, поднимающийся из ущелья, и блестеть, как озеро, чуть тронутое легким ветерком, а также быть влажными и мягкими, как хорошая почва, на которую только что пролился дождь». Ло-Дун описывает разнообразные принадлежности, необходимые для чайной церемонии, и настаивает на том, чтобы зеленый чай пили из синих фарфоровых чашек. Он рассуждает относительно выбора воды и способа ее кипячения. Поэтическим стилем он описывает три стадии кипячения. Он сравнивает маленькие пузырьки первой стадии с глазами рыб, пузырьки второго кипячения – с фонтаном, увенчанным блестящими бисеринками, а последнюю стадию он сравнивает со всплеском миниатюрных волн. В заключительных главах «Трактата о чае» приводятся простонародные и необщепринятые способы чаепития, и ревностный мастер дает список известных любителей чая и перечисляет знаменитые чайные плантации Китая. Захватывающая книга Ло-Дуна считается произведением искусства. Он был очень популярен в Китае, признан самим императором Тай Суном
[109], имел много последователей и считался величайшим авторитетом в вопросах чаепития и чая. Слава Ло-Дуна не умерла вместе с ним, так как с тех пор китайские торговцы чаем продолжали поклоняться ему как своему ангелу-хранителю.
Японская чайная церемония
Считается, что великий буддийский святой Дэнгё Дайси впервые привез чай из Китая в Японию в 805 году нашей эры. В любом случае, чаепитие в Японии ассоциируется с буддизмом и даже в большей степени с сектой Дзэн, которая включила в себя и множество даоистских учений. Монахи этой секты пили чай все из одной чаши перед ликом Бодхи-Дхармы (Дарума).
Они это делали с благоговением и считали чаепитие священным таинством. И из этих строго религиозных обрядов секты Дзэн и зародилась японская чайная церемония.
«Чайные церемонии, – пишет профессор Чэмберлейн, – подверглись трем трансформациям за шестьсот или семьсот лет своего существования. Они миновали медицинско-религиозную стадию, стадию роскоши и, наконец, достигли эстетической стадии».
На религиозной стадии буддийский монах Эйсай написал трактат под названием «Благотворное влияние чаепития», в котором утверждал, что этот напиток обладает силой отгонять злых духов. Он ввел религиозную чайную церемонию для поклонения предкам, и она сопровождалась боем в барабаны и возжиганием благовоний. Эйсай написал свой трактат с намерением отучить Минамото-но Санэтомо от его порочного пристрастия к вину и показать преимущество чайного растения перед соком винограда.
Но с течением времени чайная церемония потеряла свое религиозное значение. «Даймё, – пишет профессор Чэмберлейн, – которые ежедневно принимали в них участие, возлежали на ложах, застеленных тигриными и леопардовыми шкурами. Стены просторных покоев, где собирались гости, были увешаны не только картинами на буддийские темы, но и алыми узорчатыми шелками и парчой, золотыми и серебряными сосудами и мечами в роскошных ножнах. Возжигали драгоценные благовония, подавали редкую рыбу и невиданных птиц с засахаренными фруктами и вином, а все развлечения сводились к разгадыванию, где был выращен чай для каждой смены чашек; ведь покупалось как можно больше сортов чая, чтобы было что отгадывать собравшемуся обществу. Каждая верная отгадка давала отгадавшему право на подарок, состоящий из одного из сокровищ, развешанных по стенам в чайной комнате. Но отгадавшему не позволялось уносить дар самолично. Правила устраиваемых тогда чайных церемоний предписывали, чтобы все богатства и предметы старины, которые были выставлены, отдавались теми, кто их выиграл, поющим и танцующим девушкам, которые присутствовали, чтобы помочь гостям на пирушке».
