– Вот твой сын, Лайонел. Оставляю его на твое попечение, – сказала она королю.
– Но сможет ли он обойтись без тебя, своей приемной матери? – спросил король.
– Вспомни о соглашении, которое мы заключили во время нашей первой встречи. Я воспитаю сироту смелым как лев, а потом наступит твой черед позаботиться о нем. Я сделала все, что могла. Теперь ты должен дать ему хорошее образование, подходящее для принца.
И львица удалилась в лес.
А король Канчи после долгих размышлений решил посоветоваться со своим другом, правителем Бенареса, с которым когда-то учился в Университете Таксилы.
«Отправь Лайонела в Таксилу, – написал король Бенареса в ответном письме. – Мой сын Сура-Сен уже там. Пусть мальчики учатся вместе и делят одну комнату на двоих, как мы когда-то. Я уверен, в Таксиле он многому научится».
И Лайонела отправили в один из старейших университетов мира, где учились юноши со всех частей страны и из многих стран мира, включая Корею, Камбоджу, Китай, Сиам, Монголию, Иран и Эфиопию. Закончив учебу, Лайонел вернулся в Канчи, чтобы занять трон вместо недавно скончавшегося отца. После окончания траура были устроены празднества в честь коронации Лайонела, а затем жизнь снова вошла в привычную колею.
Однажды Лайонел велел позвать к себе главного дворцового повара.
– Знаешь, – сказал он ему, – мне начинают надоедать твои вегетарианские блюда. Траур закончился, тебе стоит пересмотреть меню.
– Конечно, государь, – поспешно ответил повар и, поколебавшись, добавил, что хотел бы узнать, какие блюда предпочитал Лайонел во время своей учебы в университете.
– Ради бога, – воскликнул король, – даже не вспоминай при мне о Таксиле. Вареный рис и овощи да раз в сто лет пирог. Вот чем я там питался. Простая пища и возвышенные мысли – это больше подходит священникам и профессорам, я же предпочитаю простые мысли и обильный стол.
– Хорошо, государь, – ответил повар и решил посоветоваться с женой. Подумав, она велела ему приготовить несколько рыбных блюд и несколько блюд из мяса.
– Хотя в королевском дворце привыкли к строгой вегетарианской диете, не стоит забывать, что приемной матерью короля была львица.
Жена повара оказалась права. На следующий день Лайонел с удовольствием съел мясо и удвоил жалованье повара.
– Дорогой мой, я ведь не кот, – сказал король повару на следующий день. – Перестань готовить мне рыбу, и я уже говорил тебе, что терпеть не могу овощи.
Повар снова обратился к жене за советом.
– Подавай ему только мясо, – сказала она.
Теперь Лайонел был доволен.
– Впредь придерживайся этого меню, – сказал он повару.
– Но что же я буду делать, когда наступит месяц осенней луны? – спросил повар жену. – Ты же знаешь, в это время в нашем королевстве не подают на стол мясо.
– Скажи об этом королю, – посоветовала жена. – Выясни, любит ли он фазанов и оленину. Запаси мяса впрок, обложив его льдом в погребе. Когда оно закончится, попробуй подать королю грибы. На худой конец ты всегда можешь отдать ему мясо, которым кормят собак.
И правда, в месяц осенней луны собакам, в отличие от людей, не запрещалось есть мясо. Мясники Канчи охотно продавали потроха для собак своим постоянным покупателям. При этом, согласно древней традиции, покупатели должны были предъявить документы, подтверждающие, что они являются владельцами собак. Никто, даже сам король не мог нарушить закон, по которому в течение четырех недель жителям Канчи запрещалось употреблять в пищу мясо. Нарушение закона каралось смертью или вечным изгнанием.
В первый день месяца осенней луны повар явился к королю и дрожащим от страха голосом объяснил ситуацию.
– Государь, – пробормотал он, – я приготовил для вас грибы так, чтобы они напоминали вкус мяса.
– Грибы! – в отвращении скривился король. – Не хочу отравиться мухоморами! Сам ешь свои грибы. Как там насчет моей своры? Корми собак рисом и овощами, а приготовленное для них мясо отдавай мне.
Посадить королевских собак на вегетарианскую диету оказалось не так-то легко. Во-первых, эти собаки были чрезвычайно умны, повару даже иногда казалось, что они умеют читать мысли. Во-вторых, размером собаки были с хороших ишаков. Они рычали пострашнее короля, а любовь к мясу не уступала королевской. С первого же дня месяца осенней луны вся стая насторожилась и внимательно следила за каждым шагом повара, не давая ему ни малейшего шанса украсть у них мясо.
Тем временем аппетит Лайонела все возрастал. Его голод был таким ненасытным, что запасы оленины и птицы, лежавшие в погребе, закончились еще в первую неделю месяца осенней луны. Повара мучили дурные предчувствия.
– Если я попробую украсть у собак их мясо, они разорвут меня на куски, – жаловался он жене. – А если я не подам королю мяса, он отправит меня на виселицу. Что же мне делать?
– Даже если бы у тебя было мясо, ты не смог бы приготовить его на кухне, – ответила жена. – Запах привлек бы внимание. Лучше всего готовить его после наступления темноты, где-нибудь за пределами города.
Повар обдумал это предложение и ночью вышел за городскую стену. Здесь случай привел к нему в руки одинокого, отбившегося от стада теленка. Повар разделал его и кое-как зажарил. На следующий день полусырое мясо, залитое густым соусом, было подано королю.
– Пробил мой последний час, – пробормотал сам себе повар, когда ему сказали, что король желает немедленно видеть его.
– Да поможет мне Господь, – простонал повар, входя в королевские покои.
Однако король тепло приветствовал его и поблагодарил за прекрасный ужин.
– Должен признаться, я никогда не пробовал ничего вкуснее, – сказал король. – Блюдо было великолепно. Единственный его недостаток – это соус. Как тебе удалось достать мясо?
Сначала повар решил, что король смеется над ним. Он был слишком напуган, чтобы вымолвить хоть слово. И потом, что он мог бы сказать? Но Лайонел настаивал на ответе, и повар рухнул на колени, моля о пощаде.
– Где ты достал мясо? – повторил король. – Я хочу услышать ответ.
Тогда повар признался в содеянном. У животного, сказал он, не было хозяина, значит, его не должны хватиться. Скорее всего, это был один из тех телят, которых по смерти какого-нибудь особенно благочестивого человека выпускают на волю родственники покойного. Однако, сказал повар, он сознает всю тяжесть своего преступления.
– Оправданием мне может служит лишь то, что я хотел доставить удовольствие вашему величеству, – добавил повар. – Прошу вас простить меня. Я знаю, что согрешил.
– Послушай-ка, друг мой, – сказал король, – я вовсе не считаю содеянное тобой преступлением. Главное, не рассказывай об этом никому, даже своей жене. А теперь скажи – какое животное выпускают на волю, когда вешают или сажают на кол какого-нибудь грешника? Уж никак не меньше упитанного быка?
