– О, самая дорогая, самая лучшая! – еле-еле проговорил Тесей. – Наверно, здесь – твои предсмертные, последние желания? Я вижу твою печать – ее приложила ты, ты, которая уже никогда больше мне не улыбнется!
Он вскрыл письмо и прочитал его. Затем прочел еще раз, а потом обернулся к слугам, заполнившим двор.
– Письмо говорит само за себя, – произнес он. – Да, слова говорят, ведь у них есть свой язык. Знайте же, что мой сын дотронулся своими преступными руками до моей жены. О, Посейдон, услышь, как я проклинаю его, и помоги этому проклятию осуществиться.
Молчание было прервано звуком торопливых шагов. Во двор вошел Ипполит.
– Что случилось? – воскликнул он. – Как она умерла? Отец, скажи мне про это сам. Не таи от меня своего горя.
– Чтобы измерить любовь, – ответствовал ему Тесей, – нужны надежные мерки, мерки, которые позволят узнать, кому можно доверять, а кому нельзя. Все, кто здесь ни на есть, взгляните на моего сына. Вот письмо, написанное рукой той, кого уже нет на свете. Он пытался насильно обнимать ее. И ее письмо перевесит любые слова, которые он только сможет произнести. Ступай. Я изгоняю тебя из страны. Ступай на свою погибель. Ступай немедленно.
– Отец! – взмолился Ипполит. – Я не слишком хорошо умею говорить, да у меня и нет свидетелей моей невинности. Единственная, которая могла бы ее засвидетельствовать, ушла из жизни. Все, что я могу сделать, так это поклясться именем Зевса, что я никогда не дотрагивался до твоей жены, никогда не желал этого и не давал к этому никакого повода. Пусть я умру самым жалким, самым ничтожным человеком, если виновен.
– Она и мертвой доказала твою вину, – отвечал Тесей. – Иди. Ты, повторяю, изгнан из страны.
Ипполит отправился в путь, но это не был путь в изгнание. Это была дорога к смерти, которая поджидала его за углом. Когда он ехал на колеснице из дома, который оставлял навеки, по приморской дороге, исполнилось проклятие его отца. Из морских пучин всплыло чудовище, и кони Ипполита испугались, хотя он и сдерживал их твердой рукой, и понесли. Колесницу разбило, и Ипполит был смертельно ранен.
Судьба не пощадила и Тесея. Ему явилась сама Артемида, рассказавшая ему всю горькую правду.
Я свиток зол должна перед тобой
Развить, Тесей, без пользы – лишь печали
Прибавит он, я знаю, но пришла
Я для того, чтоб сын твой честно умер,
Оправданный. И я жены твоей
Любовное должна раскрыть безумье
И, может быть, борьбу.
Когда потрясенный ужасными событиями Тесей выслушивал богиню, во двор внесли Ипполита. Он еще дышал.
– Я невинен, – произнес он. – А, Артемида, это ты? Моя богиня… Твой верный охотник умирает.
– И никто другой не сможет занять твое место, о, самый дорогой из мужчин, – мягко произнесла она.
Ипполит, отвернув взор от лучезарной богини, перевел его на сломленного горем отца.
– Отец, милый отец, – сказал он, – это была не твоя вина.
– Если бы я только мог умереть вместо тебя, – вскрикнул тот.
Нежный голос богини прервал их горестный диалог.
– Обними же сына, Тесей, – промолвила она. – Это не ты убил его. Это – Афродита. И знай, что память о нем никогда не будет забыта. Она сохранится в сказаньях и песнопеньях.
Она покинула их, но и Ипполита тотчас не стало. Он уже шел по пути, ведущему в царство мертвых.
Смерть Тесея тоже была трагичной. Он приехал в гости к своему другу, царю Ликомеду, тому самому, при дворе которого через несколько лет найдет убежище Ахилл, переодетый в женское платье. По одной из версий, Тесей приехал к Ликомеду потому, что афиняне его изгнали. Но так или иначе, Тесея убил его друг и гостеприимец, и мы не знаем, почему это произошло.
Даже если афиняне изгнали Тесея, то очень скоро после его гибели они воздали ему почести, которых в Афинах не удостаивался ни один смертный. Они воздвигли ему грандиозную усыпальницу и постановили, что она навсегда станет прибежищем для рабов, да и вообще для всех обездоленных и беспомощных людей в память о том, кто всю свою жизнь был покровителем беззащитных.
Глава 3
Геракл
Более или менее полный рассказ о жизни Геракла имеется у Овидия, но он очень короток и, в отличие от его обычного метода, не изобилует подробностями. Он никогда не делает упора на подвиги героя; его больше интересует патетическая сторона темы. На первый взгляд представляется странным, что Овидий не освещает факт убийства Гераклом жены и детей, но эта история уже была рассказана мастером, поэтом V в. до н. э. Еврипидом, и уход Овидия от этого события, вероятно, объясняется тем, что он знал о творении Еврипида. У него было мало что добавить к мифам, на темы которых писали греческие трагики. Он также обходит стороной один из самых известных рассказов о Геракле – об избавлении от смерти Алкестиды, что стал темой еще одной трагедии Еврипида. Софокл, современник Еврипида, рассказывает об обстоятельствах смерти героя. Приключение младенца Геракла со змеями изложено Пиндаром (V в. до н. э.) и Феокритом (III в. до н. э.). В своем изложении я скорее следовала поэтам-трагикам и Феокриту, а не Пиндару, поэту, одному из самых трудных для перевода или даже для пересказа. В остальном я следовала Аполлодору, прозаику I или II в. н. э., который – помимо Овидия – полностью описывает жизнь Геракла. Я предпочла его трактовку темы трактовке Овидия ввиду более подробной разработки темы.
Геракл был величайшим героем Греции и человеком совсем иного склада, чем великий герой Афин Тесей. Им восхищалась вся Греция, за исключением, пожалуй, Афин. По своей культуре афиняне отличались от прочих греков, и поэтому иным был и их герой. Конечно, Тесей, как и все герои, был храбрейшим из храбрых, но в отличие от прочих героев он был столь же храбр, сколько и сострадателен к людям; он обладал не только огромной физической силой, но и большим интеллектом. Вполне естественно, что они должны были выбрать такого героя, поскольку очень ценили мысль и идеи, как не один другой народ в Греции. В Тесее их идеал воплотился идеально. Но Геракл зато собрал в себе те качества, которые наиболее ценила остальная Греция. Эти качества греки почитали и ими восхищались. За исключением неколебимого мужества, они не относились к тем, которыми отличается Тесей.
Геракл был самым сильным человеком на земле и обладал той уверенностью в себе, которую дает осознание этой огромной силы. В какой-то мере он ощущал себя даже равным богам, и – не без оснований. Чтобы победить гигантов, тем понадобилась помощь Геракла. В окончательной победе олимпийцев над отвратительными сынами Земли его стрелы сыграли немалую роль. К богам он относился соответственно. Однажды, когда дельфийская жрица отказалась ответить на его вопрос, он схватил треножник, на котором она сидела, и заявил, что он его унесет и учредит свой собственный оракул. Аполлону, естественно, эта перспектива не понравилась, но Геракл был готов сразиться с ним, и в конфликт вынужденно вмешался сам Зевс. Однако ссора была легко урегулирована. Геракл был настроен очень мирно и даже добродушно. Ведь он не собирался ссориться с Аполлоном, он просто ожидал от оракула ответа. Если Аполлон его даст, конфликт, во всяком случае с его стороны, будет улажен. Аполлон же, присмотревшись к этой бесстрашной личности, восхитился смелостью героя и приказал своей жрице дать ему прорицание.
