– Господин, что там в перчатке? – спросила Киква.
– Вор, – ответил Манавидан, – которого я застиг на месте преступления.
– Что же это за вор, господин, если он помещается в перчатке?
И Манавидан рассказал Кикве о нашествии мышей на последнее из их полей.
– Одна мышь оказалась менее проворной, чем остальные, и теперь сидит в перчатке. Завтра я ее повешу.
[73]
– Мой господин, – сказала Киква, – не к лицу столь достойному человеку, как ты, вешать такую ничтожную тварь, как эта мышь.
– Будь я проклят, – воскликнул Манавидан, – если не перевешаю всех, кого смогу изловить, а эту, которую поймал, обязательно повешу.
– Господин, у меня нет причин жалеть эту мышь, я всего лишь беспокоюсь, что о тебе пойдет дурная слава. Впрочем, поступай, как считаешь нужным.
После разговора с Киквой Манавидан взял перчатку с мышью и пошел на курган. На вершине кургана он стал сооружать виселицу из палочек, и тут к нему подошел ученый человек в старой, поношенной одежде. Прошло семь лет с тех пор, как Манавидан видел здесь человека или зверя, кроме тех, что жили с ним вместе, пока не пропали.
– Мой господин, – сказал ученый, – доброго тебе дня!
– Да ниспошлет тебе Господь свою благодать, – ответил Манавидан. – Откуда идешь, ученый муж?
– Я пришел из Англии, господин. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что в течение семи лет я не видел здесь ни одного человека, не считая четверых, живших здесь, и я один из них.
– По правде говоря, господин, – сказал ученый, – я иду через эту землю в свою страну. А что ты тут делаешь?
– Я собираюсь повесить вора, который меня ограбил.
– И кто этот вор? – спросил ученый. – Я вижу у тебя в руке существо, удивительно напоминающее мышь, и думаю, что человеку твоего положения не пристало заниматься таким делом. Лучше отпусти эту мышь на свободу.
– Клянусь Богом, я поймал ее в тот момент, когда она обворовывала меня, поэтому поступлю с ней, как и надлежит поступать с вором, – повешу ее.
– Господин, не стоит позорить себя, занимаясь таким недостойным делом. Я дам тебе фунт, который скопил, собирая милостыню, чтобы ты отпустил эту мышь.
– Я не отпущу ее на свободу ни за какие деньги, – отрезал Манавидан.
– Делай как знаешь, – сказал ученый муж и продолжил свой путь.
Когда Манавидан укладывал поперечную палочку между двумя рогатинами, к нему подъехал на лошади священник.
– Добрый день тебе, господин, – сказал священник.
– Да ниспошлет тебе Господь свою благодать! – отозвался Манавидан. – Будь благословен!
– Будь благословен и ты, господин, – ответил священник. – Объясни, что ты делаешь?
– Вешаю вора, которого поймал, когда он меня грабил, – ответил Манавидан.
– И что это за вор?
– Существо, больше всего похожее на мышь. Она обворовала меня, поэтому я поступлю с ней так, как поступают с вором, пойманным на месте преступления.
– Господин, я выкуплю у тебя эту мышь, чтобы только не видеть, как ты ее повесишь, – предложил священник.
– Клянусь Небесами, я не собираюсь ни продавать ее, ни отпускать на свободу, – ответил Манавидан.
– Я дам тебе три фунта только за то, чтобы ты не осквернял свои руки, прикасаясь к этой мыши, и ты отпустишь ее.
– Клянусь Небесами, я не отпущу ее ни за какие деньги. Ее следует повесить, и она будет повешена, – заявил Манавидан.
Священнику не оставалось ничего иного, как продолжить свой путь.
Манавидан уже затягивал петлю на шее у мыши, собираясь ее повесить, когда увидел, что к нему приближается епископ с многочисленной свитой, вьючными лошадями и слугами. Епископ подъехал к нему, и Манавидан приостановил свое занятие.
– Благословите меня, господин епископ, – обратился Манавидан к епископу.
– Господь благословит тебя, сын мой, – ответил епископ. – Что ты здесь делаешь?
– Вешаю вора, которого поймал, когда он меня обворовывал, – объяснил Манавидан.
– Но ведь у тебя в руке мышь, не так ли?
– Да, вот она и обворовала меня.
– Раз уж я оказался здесь в тот момент, когда ей грозила смерть, я выкуплю ее у тебя. Я дам тебе семь фунтов, чтобы только не видеть, как такой достойный человек убивает это жалкое существо. Отпусти мышь – и получишь деньги.
– Клянусь Богом, я не отпущу ее.
– Если ты не хочешь отпускать ее за семь фунтов, я дам тебе за нее двадцать четыре фунта.
– Я не отпущу ее даже за такие деньги, – упорствовал Манавидан.
– Если тебе не нужны деньги, – сказал епископ, – возьми всех коней, которых видишь на этой равнине, семь тюков разного добра и семь лошадей, на которых нагружены эти тюки.
– Нет, – ответил Манавидан, – я не согласен.
– Так назови свою цену, за которую согласен отпустить эту несчастную мышь.
– Я хочу, чтобы освободили Рианнон и Придери.
– Считай, что они уже освобождены.
– Клянусь, этого мало за то, чтобы я выпустил мышь на свободу.
– Чего же ты еще хочешь? – спросил епископ.
– Хочу, чтобы были сняты чары с семи частей Диведа.
– Я сделаю это, а теперь отпусти мышь.
– Я не отпущу ее, пока не узнаю, что это за мышь.
– Это моя жена, – сказал епископ.
– Но зачем она пришла ко мне? – удивился Манавидан.
– Чтобы ограбить тебя, – ответил епископ. – Я Ллойд, сын Килведа, и это я заколдовал семь наделов Диведа, чтобы отомстить за Гваула, сына Клуда, с которым меня связывает дружба. И Придери заколдовал тоже я. За игру «барсук в мешке», которую Пуйлл, сын Аувина, сыграл с Гваулом, сыном Клуда. Когда стало известно, что ты приехал и решил обосноваться здесь, мои родичи попросили меня превратить их в мышей, чтобы они могли лишить тебя урожая. В первую ночь они унесли зерно с одного твоего поля, во вторую с другого, а на третью ночь ко мне пришла моя жена со своими дамами и тоже попросила превратить их в мышей. Я выполнил ее просьбу. Но моя жена была нездорова, поэтому ты и смог ее поймать. Но раз уж так случилось, и ты поймал ее, я верну тебе Рианнон и Придери и сниму чары с Диведа. Только освободи мою жену.
– Нет, я все-таки не отпущу ее, – внимательно выслушав епископа, ответил Манавидан.
– Чего же ты еще хочешь?
