– Ну ты и смельчак, – поддел его незнакомец. – Готов выстрелить из лука в человека, у которого нет ничего, кроме посоха.
– Ты прав, – согласился Робин. – Видишь, я положил свой лук. Сейчас найду палку, чтобы проверить, не расходятся ли твои слова с делом.
Он зашел в чащу, выбрал небольшой дубок и вернулся к незнакомцу.
– Теперь, – сказал Робин, – мы на равных. Давай сразимся на этом мосту, и тот, кто свалится в воду, будет проигравшим, а второй, естественно, победителем.
– С огромным удовольствием позволю тебе упасть в воду, – парировал незнакомец.
И стали они биться на палках. Робин Гуд первым нанес удар, да такой, что кровь вскипела в жилах незнакомца. И разгорелся нешуточный бой; треск палок стоял такой, словно они молотили зерно на току. Наконец незнакомец нанес Робину такой удар по темени, что разбил ему голову; хлынула кровь. Это разозлило Робина, и он напал на незнакомца с такой яростью, словно хотел прикончить его. Но, ослепнув от ярости, он пропустил ответный удар, от которого свалился с моста в воду. Незнакомец громко захохотал.
– Ну и как там тебе, славный малый? – крикнул он.
– Ты настоящий храбрец, – ответил Робин Гуд, – и сегодня я больше не стану драться с тобой. Наш поединок закончился, и я вынужден признать, что ты вышел из него победителем.
Он выбрался на берег, вытащил рог и затрубил в него так, что эхо разнеслось по всей долине. На этот звук из леса вышли пятьдесят лучников, одетых в зеленое платье, и подошли к Робин Гуду.
– Что случилось, атаман? – спросил Уильям Стакли. – Почему ты такой мокрый?
– Ничего серьезного, – ответил Робин, – просто этот парень столкнул меня с моста в воду.
Услышав это, лучники уже готовы были схватить незнакомца и сбросить его с моста, но Робин Гуд остановил их.
– Никто не обидит тебя, друг, – сказал Робин. – Это все мои стрелки, шестьдесят девять парней, и если хочешь присоединиться к нам, то тут же получишь одежду и снаряжение. Что скажешь на это?
– С огромным удовольствием! – воскликнул незнакомец. – Вот моя рука. Меня зовут Джон Литтл, и я буду вашим надежным и верным товарищем.
– Надо поменять ему имя, – вмешался Уильям Стакли. – Мы назовем его Маленьким Джоном, и я буду его крестным отцом.
Они взяли двух жирных олених, крепкого эля и нарекли Джона Литтла Маленьким Джоном; их малыш был двухметрового роста и более метра в обхвате.
Брат Тук
Робин Гуд ввел день веселья для себя и своих товарищей, и в этот день они бились об заклад, кто победит в каком соревновании. Одни соревновались, кто дальше прыгнет; другие – кто дальше метнет полено; третьи – кто быстрее пробежит пять миль; четвертые – кто натянет самый тугой лук и попадет в цель; эти соревнования особенно нравились Маленькому Джону.
– Посмотрим, – сказал Маленький Джон, – кто из вас сможет убить молодого оленя, кто олениху, а кто оленя-самца с расстояния в пятьсот футов.
Во главе с Робин Гудом они прямиком направились в лес, в котором водилось много дичи. Уильям Скарлок, у которого был самый тугой лук, убил молодого оленя, а Маленький Джон жирную олениху, причем его стрела попала ей прямо сердце. Сын мельника Мач попал в оленя-самца с расстояния, превышавшего пятьсот футов. Увидев, что олень упал, Робин Гуд хлопнул Мача по плечу и сказал:
– Дай тебе Бог здоровья. Мне бы пришлось проскакать пятьсот миль, чтобы найти равного тебе по силам соперника.
Услышав эти слова, Уильям Скарлок с улыбкой заметил:
– Предводитель, зачем тебе куда-то скакать? Неподалеку отсюда есть «веревочный» монах,
[98] который за сотню фунтов выстрелит на любое расстояние, какое предложишь ты или Мач. У него большой опыт, и он умеет натягивать тугой лук. Он наверняка захочет посоревноваться и с тобой, и со всеми нами по очереди.
– Это правда, Скарлок? – спросил Робин Гуд. – Клянусь Богом, я не буду ни есть, ни пить, пока не увижу монаха, о котором ты говоришь.
Собравшись в путь, Робин Гуд взял с собой Маленького Джона и пятьдесят лучших стрелков, которых разместил в самом удачном, как ему казалось, месте. Затем спустился в долину, где увидел идущего вдоль берега монаха. Заметив Робин Гуда, монах надел шлем, взял в руки широкий меч и небольшой круглый щит. Он не знал, кто к нему направляется и какие у незнакомца намерения, а поэтому решил на всякий случай приготовиться к схватке. Робин Гуд подъехал к монаху, спешился, привязал коня к колючему кустарнику и, с сожалением оглядев монаха, сказал:
– Перенеси меня на тот берег, или расстанешься с жизнью.
Монах молча посадил Робин Гуда на спину и шагнул в реку.
Он перешел реку и, выйдя на берег, бережно опустил Робин Гуда на землю.
– Теперь твоя очередь, смельчак, – сказал монах. – Перенеси меня на тот берег, или раскаешься в содеянном.
Робин Гуд, отвечая любезностью на любезность, молча посадил монаха на спину, перенес на другой берег, аккуратно опустил на землю и повторил – либо монах еще раз перенесет его на другой берег, либо расстанется с жизнью. Не говоря ни слова, монах, улыбнувшись, опять посадил Робин Гуда на спину, вошел в реку, но, дойдя до середины, на самом глубоком месте, сбросил его со спины и сказал:
– Теперь, смельчак, выбирай: будешь тонуть или поплывешь?
Робин Гуд, основательно вымокший, встал на ноги и поплыл к кусту ракитника, росшему на другом берегу, а монах к иве, стоявшей неподалеку от ракитника. Выйдя на берег, Робин Гуд взял лук и лучшую из своих стрел и выстрелил в монаха, который, заслонившись щитом, сказал:
– Стреляй, смельчак, и, если ты собираешься стрелять весь день, я готов простоять здесь в качестве мишени.
– Именно это я и собираюсь делать, – ответил Робин Гуд и стал выпускать стрелы одну за другой, пока не опустел его колчан.
Тогда он положил лук и взял меч, которым два дня назад убил трех человек. Они сошлись в рукопашной, один с мечом, а другой со щитом. Стальной щит защищал от всех ударов – и по голове, и по ногам, и по туловищу. Противники прибегали к разным уловкам, ложным выпадам, замахам, захватам, и им было стыдно, что они так долго бьются и никак не могут нанести ощутимого удара. Они были в ссадинах и порезах, пот застилал глаза, и, наконец, Робин Гуд попросил монаха остановиться и дать ему возможность протрубить в рог.
– Тебе надо восстановить дыхание, – сказал монах, – поскольку мы бьемся уже пять часов.
Робин Гуд снял с пояса рог и протрубил три раза. Тут же появились пятьдесят крепких парней с луками.
