А девочка шла. Почти бежала вслед за молодой женщиной. Девочка очень любила эту женщину, потому что она была ее мамой. Но мама сердилась, и дочка старалась держаться чуть сзади. Мама, когда сердится, может ударить. Мама не злая, просто у нее ломка. Мама очень страдает, и ей нужна помощь. Девочка не понимала, что такое доза, которая маму спасет, но очень хотела, чтобы маме эту дозу дали. Тогда все станет нормально. Мама будет добрая, наверное, купит что-то поесть. Мама будет много смеяться и обнимать дочку. И тогда не будет так холодно.
Но сейчас все было очень плохо.
— Мама, — жалобно позвала девочка. — А где взять эту дозу?
Мать повернула голову, откинула за спину длинные спутанные черные волосы.
— Взять? — зло усмехнулась она. — Ее заработать надо!
— А как? — девочка старалась больше говорить с мамой, чтобы отвлечься, чтобы не замечать холода и голода.
— Ноги раздвинуть, — буркнула мать. — Ты зачем за мной тащишься? Мешаешь. Клиент тебя видеть не должен. Мелкая еще.
— Хочешь, я спрячусь? — предложила девочка. — Я всегда хорошо прячусь. Мы когда во дворе играем, меня никто-никто найти не может.
— Да? — мать остановилась, развернулась. Она смотрела на дочь как-то странно, с блуждающей, немного хитрой ухмылкой. — А давай! Прячься. И сиди тихо.
— Хорошо! — девочка обрадовалась. — Я буду сидеть и считать до ста! Это много… А потом приду к тебе.
— Нет, это немного, — решила мать. — Считай три раза по сто. А потом иди вот сюда и стой тут. Я тебя заберу.
«Вот тут» — это было место у стены в арке, недалеко от выхода на улицу. Девочка подумала, что это очень удачное место. Оттуда будут видны огни с улицы, а значит, будет не так страшно….
Сон продолжался, как кадры в фильме после монтажа. Теперь девочка была у стены в арке. И ей казалось, что прошло уже много-много времени. Девочка сидела на корточках, прижавшись спиной к стене. Она не спускала глаз со входа в арку. С огней, что светили на улице.
Мамы все не было. Девочка уже давно досчитала три раза до ста. И вот она сидит тут. Замерзшие ладошки удалось засунуть в рукава куртки. Но все равно было холодно. Даже пальчики болели. Но больше всего болели ноги. Их будто что-то скручивало изнутри. Девочка тихо плакала, потому что терпеть боль было очень трудно. Но ведь надо дождаться маму! Она придет. Она вернется. Они же играют в прятки! Мама ее найдет. Просто тот дядя, у которого была доза для мамы, наверное, немного ее задержал. Ведь мама такая красивая! Дяде просто она нравится… А потом мама придет. Только очень трудно ждать. Есть хочется так, что в животе больно. И вообще больно. Да и поздно уже. Ночь совсем. Страшно. И так хочется спать… Девочка чувствовала, что глаза слипаются. Но как она может спать? А если мама придет, и… темно же, мама может ее не заметить.
Однажды мама ее не нашла. Дочка тогда ждала ее у подъезда, а мама прошла мимо. Случайно. Или… Кажется, тогда мама на нее сердилась. Может, она просто так наказала дочку? Девочка нахмурилась. Она старалась вспомнить, а не обидела ли она маму сегодня? Может, мама опять на нее сердится и поэтому не идет? Но они же так хорошо играли в прятки! Нет, мама придет. Уже скоро.
Мысли в голове путались, голодный желудок крутило, ноги и руки потеряли чувствительность. И так хотелось спать… Девочка решила, что она на минуту прикроет глаза. Просто на минуточку. И если мама пойдет мимо, она же услышит, правда? И тут же откроет глаза. Она дождется маму, и они пойдут домой. А завтра опять сыграют в прятки. А пока можно закрыть глаза. На чуть-чуть…
Стас разбудил Ксюшу, тряся за плечи. Он ласково, но настойчиво звал ее. И в голосе друга звучала тревога. Ксюша открыла глаза и поняла, что плачет. Даже во сне она оплакивала бедную голодную брошенную девочку.
— Ну, чего ты? — Стас прижал ее к себе, ласково погладил по спине. — Что такое?
— Сон, — утирая слезы, призналась Ксюша. — Опять сон.
— Кошмар? — встревожился друг. — Как в тот раз? Как с девушкой из-под фонаря?
Ксюша отстранилась, чтобы видеть его лицо, и помотала головой.
— Нет, это… — Ксюша не могла подобрать слова. — Не в том смысле. Это страшно, но по-другому. Это о той девочке, из подворотни. О том, как она…
Вспомнив замерзающего на улице ребенка, Ксюша опять разрыдалась. Стас прижал ее к себе, укачивал, успокаивал, утирал ей слезы и осторожно целовал заплаканное лицо.
Позже, когда она успокоилась, когда встала умыться и привести себя в порядок, Стас уже будил друзей. День начался. У них было новое расследование.
На этот раз в гостиной, где Ксюша и ночевала на диване, так и не добравшись до своей спальни наверху, здесь, в любимом «офисе», собрались не только обеспокоенные и невыспавшиеся члены команды. Прибыл с утра пораньше и журналист Быстров, который последнее время оказывал клубу охотников за привидениями особое внимание, считая их коллегами по расследованию. Быстров разделял мнение Митьки, что в городе действует некий таинственный и, судя по всему, полубезумный, но могущественный злоумышленник. Этот некто создает призраков. Или заставляет их нападать на людей. Цель преступника оставалась загадкой, но то, что он реально существует, становилось все более очевидным.
Быстров был лет на пятнадцать-двадцать старше всей команды и теперь опекал их, как детей. Новость о нападении на Ксюшу стала ему известна еще вечером. Митька с Полиной тут же приехали в больницу, как только Стас позвонил им, вызвав «Скорую помощь». Узнав, что в целом подруга не пострадала, Митька отзвонился Быстрову. К утру у журналиста была готова первая порция информации.
И вот теперь он восседал в офисном кресле на колесиках рядом с Митькой. Стас устроился вместе с Ксюшей на диване, стараясь быть к ней поближе. Полина как всегда вооружилась блокнотом и устроилась в кресле с прямой спинкой.
— Сначала скажи, как ты себя чувствуешь? — участливо спросила она подругу, сочувственно улыбаясь.
— После завтрака значительно лучше. — Ксюша старалась выглядеть как можно бодрее, чтобы не пугать друзей. — Спасибо.
Полина кивнула.
— Зачем тебя вообще понесло в этот клуб?
Ксюша вкратце объяснила ситуацию со злосчастным флаером и скидкой.
— Вместе со мной получалось одиннадцать человек, — вздохнула она. — Так что ребята надеялись хорошо погулять без особых затрат.
— Знаю я этот клуб, — пробурчал Быстров. — Редкостная дыра. И публика там не самая спокойная. Как вас туда занесло? Где и кто добыл этот флаер?
Ксюша пожала плечами. Вспомнить она не могла. Ей коллеги сообщили об обещанной скидке и все.
— Выясню, — пообещал Быстров и что-то записал в свой блокнот. Еще более толстый, чем Полинин.
