Сандра была уверена: что-то с этим полицейским не так, что-то не сходится. Она попыталась добраться до старых личных дел, узнать, кто же такой инспектор на самом деле. Но запрос был наглухо заблокирован, и обойти блокировку не представлялось возможным.
«Файл четвертого уровня», – гласила надпись на мониторе.
Хрена лысого – отдел криминальной статистики, ругнулась Сандра. Четвертый уровень секретности имели дела, касающиеся национальной безопасности. Туда входили расследования по террористическим группировкам, подрывным элементам, серийным убийцам.
Под какую из этих категорий подпадало убийство, снятое на видео? Наркоман, заговоривший на арамейском после причастия черной облаткой. Кислота, которую его заставили выпить и которая сожгла его плоть изнутри. Голубой кружок на руке. Убийца, который заснял все на телефон, а потом нарочно оставил в такси, чтобы запись попала в полицию.
Откуда на сотовом телефоне след крови? Действительно ли Маркус замешан в этой истории, или она внушила это себе, поскольку никак не может выбросить этого мужчину из головы?
Ей пришли на память слова в переводе Витали, которые приговоренный бормотал перед смертью: «Владыка теней шествует со мной. В нем – истина. В нем – новая жизнь…»
Это молитва, а значит, и пенитенциарий может иметь к делу какое-то отношение. И в то же самое время моление какое-то странное. Выбивается из общепринятых представлений.
Поэтому Сандра решила углубиться в проблему, расспросив наиболее близкого к религии человека из всех, кого она знала.
* * *
Огнеупорная дверь, ведущая на пожарную лестницу с четвертого этажа квестуры, все время отключалась от системы противопожарной безопасности. И это несмотря на то, что за ней неусыпно следили. Сенсор приводили в порядок, но через несколько дней он вновь выходил из строя. Ни один из техников не мог проникнуть в эту тайну. Но чтобы раскрыть секрет, достаточно было пройти туда около одиннадцати часов утра, когда комиссар Креспи через эту дверь выходил на балкончик выкурить единственную за день сигарету. Только Сандра была в курсе того, что именно он постоянно отключал сенсор, ибо выделил себе маленький личный оазис для наслаждения и вовсе не желал отказываться от него. Даже если приходилось жертвовать безопасностью коллег.
Единственный настоящий грех такого безупречного человека, как Креспи, подумала Сандра.
Она была уверена, что ни грозный метеопрогноз, ни блэкаут не помешают комиссару насладиться в одиночестве этими минутами блаженства. И в самом деле, отправившись на его поиски, Сандра застала его там, где и ожидала встретить.
– Вега, что ты здесь делаешь? Разве тебя не отпустили на весь день?
Комиссар едва успел зажечь сигарету.
– Нам нужно поговорить.
– О чем?
– Кто такой Витали?
Креспи выдохнул дым, глаза у него забегали.
– Что за вопрос?
– Я собираюсь узнать, кто такой Витали на самом деле…
– Почему бы тебе не вернуться домой? Ты слышала, что Тибр может выйти из берегов?
Сандре, однако, не было до Тибра никакого дела. Она подошла к комиссару и заглянула прямо в его маленькие зеленые глазки:
– Ты, он, старший комиссар, начальник полиции: утром все вы вместе устроили для меня хороший спектакль. Что за этим кроется? Я имею право знать.
– Тебе все рассказали. Что еще тебе нужно знать?
– Не так плохо, что вы впутали меня в это дело. Куда хуже то, что и ты стоишь за подобной пакостью.
Креспи молчал слишком долго. Похоже, слова Сандры задели его самолюбие.
Значит, она не ошиблась. И пошла напролом:
– Я всегда думала, что ты не такой, как другие, ты – лучше. И всегда тебе доверяла. Доверяю и сейчас, иначе бы не пришла.
Креспи – хороший человек. И Сандра знала о его тайном местечке только потому, что он сам привел ее сюда, когда она разрыдалась, не выдержав напряжения. Это случилось после ужасного завершения охоты на Римского монстра и после того, как она распрощалась с Маркусом. Креспи не хотел, чтобы другие полицейские видели ее в слезах, поэтому предложил ей убежище и подставил плечо.
– Ну же, комиссар, скажи мне, что происходит. Пожалуйста.
Креспи так глубоко вздохнул, что выпирающее брюшко заколыхалось. Пригладил волосы, почесал в затылке, подыскивая убедительный предлог, чтобы пресечь расспросы. Наконец нашел.
– О подобных вещах стараются не говорить. Тема двусмысленная, неудобная… И налогоплательщикам не нравится, когда их деньги расходуют на такие дела, особенно когда вокруг столько обычных преступников, которых нужно ловить. И пресса не устает подливать масла в огонь, формируя общественное мнение. Вот почему у Витали особый статус в полиции, он предпочитает не афишировать то, чем занимается.
Смысл его речей ускользал от Сандры. Комиссар был не в своей тарелке, явно увиливал от ответа.
– Креспи, о чем ты говоришь? Чем он занимается? Ничего не понимаю…
Комиссар сглотнул, пристально посмотрел на нее:
– Руководит отделом эзотерических преступлений.
Сандра мгновенно поняла, почему комиссар медлил с ответом.
– Что за отдел?
– По правде говоря, его представляет один Витали, – заговорил комиссар вполголоса. – Занимается преступлениями, которые имеют отношение к религии: проповедниками, которые улещают беззащитных молодых ребят, заманивают их в свои общины и обращают в рабство; оголтелыми фанатиками, которые убивают, дабы очистить общество от грехов; сектами сатанистов…
Сандра снова вспомнила видео с сотового телефона. Какое именно действо она наблюдала? Впечатление, что на ее глазах совершилось что-то вроде человеческого жертвоприношения, не пропадало. Слова Креспи только усилили его.
– Расскажи мне о Витали.
– Он говнюк, но ты и сама это поняла.
Странно было услышать такое слово из уст Креспи, который всегда следил за своей речью, никогда не бывал вульгарен. Если уж он опустился до такого лексикона, стало быть, знает, о чем говорит.
– Да, он мне тоже не понравился.
– Конечно, только не слишком об этом распространяйся. Материи, которыми занимается Витали, весьма деликатные, он привык действовать в серой зоне. При расследованиях ему предоставляются широкие полномочия, у него повсюду уши. Это влиятельный человек, его даже начальство боится. Поговаривают, будто ему ведомы разные секреты и это ему гарантирует служебную неприкосновенность.
– Что ты имеешь в виду?
– Что ему позволено прибегать к нестандартным методам, которые балансируют на грани Уголовного кодекса, хотя по видимости законы не нарушаются. В делах, которые он ведет, сохранить тайну важнее, чем добиться результата.
