– А что было потом? – не отставала Сандра.
– Газеты и телевидение вцепились в это дело. Сначала все были со мной солидарны. Но после фотографий и фильмов все изменилось. Тот факт, что моего сына видели все время исключительно со мной, возбудил подозрения. Сначала люди стали шептаться, это как водится. Мне не могли простить того, что я мать-одиночка, что у меня нет ни мужа, ни друга, нет мужчины, который помогает растить Тоби. И недоверие, по их мнению, явилось заслуженным мной наказанием. В принципе, я их понимаю… Трудно признать что-то столь для тебя непривычное, смириться с мыслью, что кто-то может «потерять» любимое существо. Ведь ты уверен, что с тобой такого никогда не случится. – Матильда покачала головой. – Журналисты считали так же. Им даже не нужно было писать открытым текстом, хватало намеков. Никто больше не верил мне. Полицейские не высказывали это прямо, но я чувствовала, что их отношение ко мне изменилось. Они перестали верить мне, сомневались, что я говорю правду. Полагали, будто я что-то сделала со своим ребенком – что-то плохое. Меня еще не вызывали на допрос, но в глубине души я знала, что они уже не ищут похитителя, а собирают улики против меня. То был вопрос времени: в один прекрасный день они позвонили бы в дверь и увели бы меня в наручниках… И знаете что? Мне было все равно. – Она закурила следующую сигарету. – В тот момент мне было безразлично, арестуют ли меня, осудят ли. Раз уж мне суждено прожить остаток жизни без Тоби, не важно, где это будет. В тюрьме или в этом доме, какая разница. Горе никуда не денется. Ибо в одном все они были правы: в тот майский день только я могла предотвратить исчезновение Тоби.
Сандра взглянула на Маркуса. Оба чувствовали свою вину: это из-за них женщине пришлось вернуться к мучительным воспоминаниям. На этот раз пенитенциарий взял слово:
– Синьора Фрай…
– Матильда, прошу вас.
– Хорошо, Матильда… Вы, должно быть, спрашиваете себя, почему мы явились именно этой ночью. Вы решились принять нас, наверное предполагая, будто у нас есть какие-то новости.
– Я не удивлена, – тут же отозвалась женщина. – Напротив, я вас ждала. Не именно вас, разумеется, но надеялась, что кто-то придет и поможет мне.
Маркус и Сандра снова переглянулись в недоумении.
– Кто-то должен помочь вам? – переспросила агент полиции.
Матильда долго подбирала слова, боясь, что ее сочтут сумасшедшей. Наконец решила попросту рассказать, что произошло.
– В семь сорок, за минуту до объявленного блэкаута, зазвонил телефон. Я сняла трубку, но было плохо слышно, связь нарушена. Потом послышался голос Тоби.
Эти слова поразили посетителей. Но оба промолчали, желая дослушать до конца.
Матильда кинула на них быстрый взгляд, чтобы понять по их реакции, стоит ли продолжать. Решила, что стоит.
– Это длилось несколько секунд, ведь как только отключили электричество, связь прервалась.
– Что именно вы услышали? – спросил Маркус.
– «Мама, мамочка. Приходи, забери меня отсюда, мама», – проговорила она ровным, невыразительным тоном. – Странное дело – но я только потом над этим задумалась, – голос, который я слышала, принадлежал не мальчику двенадцати лет, а трехлетнему малышу. Тогда я решила, что это невероятно, что я просто грезила наяву, галлюцинировала.
Маркус слышал, как те же слова произносила синтетическим голосом кукла в человеческий рост, сработанная Кукольником, помнил и беспроводной телефон, все еще включенный, который разглядел на полу. Женщина не придумала этот звонок и не вообразила его себе. Все произошло на самом деле. Ей позвонили из дома в квартале Париоли. Но зачем нужно было мучить бедную мать?
В темную, бурную ночь, при свете единственной свечи, на этой непритязательной кухне они вызывали дух невинного малыша. Никто не знал, чем это может обернуться.
– Я вам верю, – сказал пенитенциарий, потеснив Сандру и взяв инициативу на себя.
Матильда казалась удивленной. Не надеялась, наверное, что ее поймут.
– Думаете, это и правда был мой мальчик? – Слезы выступили у нее на глазах.
– Нет, поскольку невозможно, чтобы у него сохранился тот же голос, что и во время исчезновения, – признал Маркус. – Но мы пришли сюда сегодня ночью потому, что ищем ответы. Мы боимся, что Тоби похитили, но хотим понять, был ли выбор жертвы случайным или нет: это нам очень поможет.
Эти слова взволновали Матильду.
– Я все время молилась: пусть бы оказалось так, что мальчика забрала женщина, которая не может иметь детей. Все лучше, чем маньяк или педофил, разве нет?.. Кому еще какой прок похищать сына бедной матери-одиночки?
– Мы не знаем, – солгала Сандра: они с Маркусом договорились не упоминать о Церкви затмения. – Но если выяснить, кто его отец, это бы помогло.
Матильда молчала. Встала, взяла пепельницу и выбросила в мусорное ведро два окурка.
– Если я вам скажу, что сама не знаю, вы мне поверите? – Она не стала дожидаться ответа. – Помню, как пришла на вечеринку, потом была не в себе. Через месяц обнаружила, что беременна. Представляете, какой я испытала шок? Мне едва исполнилось двадцать два года, я ничего не знала о жизни, даже о том, откуда дети берутся. До тех пор я жила вдали от мира.
Сандра не поняла, что Матильда имела в виду, но решила пока не прерывать ее.
– Сначала я хотела избавиться от ребенка, мне было стыдно. Родные не поняли бы меня. Я и так причинила им огромную боль, они не заслуживали еще одного удара…
– Минутку… – на этот раз прервала ее агент полиции. – О каком ударе вы говорите? Что случилось до того, как вы забеременели?
– Как, разве это не записано в ваших протоколах? Я думала, что вы, полицейские, всё знаете обо мне. – Женщина не сводила с них глаз. – В двадцать два года я нарушила обет… До того как родить Тоби, я была монахиней.
7
На улицах района Эсквилино стояли лужи. Дождь полил опять с неослабевающей силой.
Подняв тяжелую решетку и удерживая ее, Маркус показал Сандре на лесенку, которая снова приведет их под землю. На агенте полиции до сих пор были открытые лодочки с каблуком головокружительной высоты, на таких нелегко спускаться, не говоря уже о том, что Сандра по-прежнему боялась крыс. В голову ей пришла одна мысль, и она вытащила из сумки смартфон. Поскольку покрытия не было из-за блэкаута, Сандра чуть не запамятовала, что у нее вообще есть сотовый телефон. И это притом, что она, как очень многие, несколько часов назад смотрела на дисплей практически не отрываясь. Сейчас смартфон можно было использовать лишь как фонарик. Так, она включила фотокамеру с подсветкой, направила лучик света в черную бездну под ногами и начала спуск. Но когда оставалось всего несколько ступенек, сотовый выскользнул у нее из руки и шлепнулся на землю. От удара фотокамера словно обезумела. Сандру это отнюдь не огорчило. Можно надеяться, что вспышки, следующие одна за другой, отпугнут грызунов, притаившихся в темноте.
