– Постарайся не разговаривать, не напрягай горло, – заботливо проговорил Маркус.
Сандра его не слушала.
– Не думаю, что они хотели нас убить. – Она обернулась к Маркусу. – То есть они убили бы… но только в самом конце. – Она воображала длинный ряд мучений и издевательств. «Пытка» – вот верное слово.
В галерее они потеряли все. Туфли Сандры – она в самом деле осталась в одних чулках. Но также и сумку с удостоверением, перечнем основных моментов расследования, документами и всем прочим. Электрический фонарик. А главное, вода унесла пистолет. Без него Сандра чувствовала себя беззащитной. Она завидовала Маркусу, который никогда не имел при себе оружия. Все-таки хорошо, что он рядом. Сандра знала, что Маркус защитит ее любой ценой, и ей становилось не так одиноко. На кого вообще в этой жизни можно положиться? Когда наступит конец света, кто вспомнит о ней? Пора подвести итог, припомнить всех, кто действительно желает ей добра. Поэтому одна мысль не давала ей покоя. Слова уже покойного инспектора Витали: «Подумай, Вега: сколько человек в полиции действительно имеют доступ к файлам четвертого уровня?»
Сандре никак не удавалось разрешить загадку.
– Ведь это Креспи заговорил о Церкви затмения… Это он мне все рассказал.
– Что? – Маркус не понимал, к чему она клонит.
– Я не сошла с ума, – успокоила его Сандра. – Просто рассуждаю вслух.
– О том, что сказал Витали?
Вопрос пенитенциария попал в самую точку: Сандра только укрепилась в своих сомнениях.
– Витали был скользкий тип, вовсю манипулировал людьми, но в этом, наверное, был прав. Он стоял во главе тайного подразделения – отдела по расследованию эзотерических преступлений. Подразделения настолько засекреченного, что оно состояло из одного-единственного полицейского, для которого специально создавались должности, служившие ему прикрытием.
– Креспи, говоришь… Комиссар убойного отдела не только в курсе расследования, но и спокойно ведет о нем беседу с младшей по званию, которая может быть вовлечена в него со всеми вытекающими последствиями, наверняка тяжелыми, – продолжил за нее пенитенциарий. – Он не только предоставляет тебе информацию, но и посвящает во многие подробности, нарываясь на обвинение в превышении полномочий.
Маркус облек в слова терзавшее ее подозрение. Хотя ей и трудно было в этом признаться, Сандра уже не могла полностью доверять комиссару Креспи.
– Я должна поговорить с ним, понять.
Через окна кафе они увидели, как по улице бегут люди, вооруженные палками. Маркус насторожился. Но бежавшие не заметили их.
– Нужно уходить, – сказал пенитенциарий. – Здесь небезопасно.
Сандра в ужасе воззрилась на него:
– Не хочу опять спускаться под землю.
Им бы это и не удалось, ведь галереи залило. Но Сандре хотелось, чтобы ее утешили.
– Пойдем по улицам, но нужно смотреть в оба.
– Куда мы пойдем?
Маркус вгляделся в то, что осталось после аварии, произошедшей возле кафе. Его внимание особенно привлекла перевернутая патрульная машина.
– Навестить твоего старого друга.
* * *
Уже много часов в «муравейнике» царил хаос. Внутри бункера генераторы исправно давали энергию, и высокие технологии не подводили, но этого было недостаточно, чтобы взять под контроль то, что происходило снаружи.
Начальник полиции заперся в собственном кабинете, откуда поддерживал постоянный контакт с первыми лицами государства в отчаянной попытке восстановить в городе порядок.
Все уже поняли: то, что началось в районе площади дель Пополо, не было заранее спланированным нападением, никакой стратегии не просматривалось за спонтанными проявлениями агрессии. Непредсказуемость противника как раз и являлась основным дестабилизирующим элементом.
Положение стало серьезным, когда нападавшим удалось разграбить склад оружия и боеприпасов. Де Джорджи подал министру официальный запрос о необходимости задействовать армию.
КОМЛОГ, командование логистики, тыловая служба итальянской армии, мобилизовала тысячу человек из подразделения вспомогательных войск, расквартированного в Чеккиньоле. Через несколько часов из Тосканы должен прибыть отряд парашютистов из бригады «Фольгоре», элитного подразделения, прошедшего специальную подготовку для участия в операциях, предполагающих высокую степень риска. Особый отряд получит задание выявить и отловить главарей мятежников.
Креспи полагал, что такое их определение не соответствует действительности, поскольку у так называемых мятежников нет ни определенной цели, ни какой-либо организации. И все же их стали именовать так после того, как им удалось одержать верх над силами правопорядка. По сути, большим шишкам тоже было выгоднее называть их так. Хотя бы из соображений престижа: почетнее потерпеть поражение от сообщества мятежников, чем от орды неприкаянных бродяг, предающейся мародерству и вандализму. Кроме того, следовало оправдать уже имевшие место человеческие жертвы.
Как и все, кто находился в оперативном штабе, комиссар переживал за свою семью. Жену, детей, внуков. Откуда ему знать, грозит ли им опасность. К счастью, они жили в Нуово-Саларио, вдали от районов, охваченных мятежами. Но ни в чем нельзя быть уверенным.
Сведения, поступавшие в «муравейник», были смутными и зачастую противоречивыми. Единственно достоверным являлось то, что Тибр вышел из берегов в трех местах. Во-первых, у Мульвиева моста, затопив квартал кафе и ресторанов, где вечерами собирались тысячи римлян. Во-вторых, у замка Святого Ангела. Паводком снесло баржи и паромы, обычно пришвартованные у берегов. Эти суда вместе с другими обломками образовали пробку у знаменитого моста Святого Ангела, и поднявшиеся воды сначала сильно повредили его, а потом и вовсе обрушили. Здесь Тибр разлился до самой площади Навона. Старинный фонтан, построенный Бернини по проекту Борромини и прозванный, словно в насмешку, Фонтаном четырех рек, исчез под водой. Пропал и остров Тиберина, его тоже захлестнуло бурным потоком. Больницу, расположенную там, к счастью, эвакуировали. Затопило и район Трастевере, и там уж наверняка не обошлось без жертв. Илистая вода достигла уровня второго этажа. Кто знает, сколько человек захлебнулось в собственных квартирах. Они забаррикадировались из страха перед возможным вторжением, а убил их непрекращающийся дождь.
Назавтра всю вину возложат на комендантский час, в этом комиссар был убежден. Вопрос будет поставлен так: если бы свобода передвижения граждан не была ограничена, скольких жертв удалось бы избежать? Станут искать козлов отпущения, и многие головы полетят. Но Креспи больше думал о тех, кому там, снаружи, повезло еще меньше, чем утонувшим: о тех, кто лежит израненный и ждет помощи, которая так и не придет. В самом деле, вспомогательные войска, присланные со всей Италии, так же как элитные подразделения, скопились на периферии и выжидали, пока город будет «усмирен», прежде чем вступить в него.
