Маркус пристально посмотрел на нее:
– Другого способа нет, но я все равно хочу, чтобы ты вышла.
– Нет, я останусь.
Она была полна решимости. Зная, как трудно ее переубедить, Маркус стал колотить железкой по замку. Чтобы сбить его, хватило десяти ударов. Маркус положил сифон на покрытый паласом пол, а Сандра взялась за крышку чемодана. Подняла ее.
Внутри лежала одежда разных размеров, аккуратно сложенная. Ничего странного: что еще укладывают в чемодан? Но в данном случае удивляло – казалось странным – то, что одежда была детская.
– О нет! – воскликнула Сандра, вытаскивая вещи одну за другой и проверяя размеры. – Вот, взгляни: четыре, семь, девять, двенадцать лет. – Вся одежда – для мальчика.
Они оба думают одинаково, заметил Маркус. Тоби Фрай не был единственным. Другие невинные дети попали в руки Церкви затмения. Кто они были? Что с ними стало?
Потом агент полиции нашла одежки, которые ей показались знакомыми. Маечка и бейсболка с гербом Рима.
– Тоби, – только и произнесла она – невинный из невинных, сын монашки. Взволнованная, прижала маечку к груди. «У кого хватит духу сообщить матери?» – спросила она себя, и слезы полились у нее из глаз. – Чудовища…
Она с трудом сглотнула, пытаясь справиться с собой, с нараставшим внутри бешенством. Маечку и бейсболку отложила на кровать: ей пришло в голову, что на одежде еще мог сохраниться запах малыша. Связь через обоняние, которую только мама способна восстановить, через девять лет. И Сандра не хотела лишать Матильду Фрай последней возможности хоть как-то приблизиться к ее отпрыску. Эта женщина и так поплатилась самым жестоким образом: подозревали, будто она замешана в похищении сына, в то время как ничего дороже малыша в ее жизни не было.
– Погоди-ка минутку, – произнес Маркус у нее за спиной. Потом вдруг выхватил из чемодана одежки и стал раскладывать их по порядку на покрывале, начиная с вещей Тоби.
– В чем дело?
Пенитенциарий не отвечал, пока не закончил. Заговорил, только когда все вещи оказались перед его глазами.
– Вот, взгляни. – Он указал на майку и бейсболку. – Самый маленький – Тоби, он пропал в возрасте трех лет. Самому старшему – двенадцать. – Маркус повернулся к Сандре. – И все – мальчики, – подчеркнул он.
Но до Сандры все еще не доходило.
– Пересчитай вещи, – велел пенитенциарий.
Сандра пересчитала. Куртка, брюки, рубашка… Перечень заканчивался на красном свитерке.
– Десять.
– По одной вещи на каждый год, начиная со дня похищения, – сделал вывод Маркус.
– Они все могли принадлежать одному ребенку? – Произнося эти слова, Сандра сама не верила в них. И умолкла.
– Да, – кивнул пенитенциарий, прочитав ее мысли. – Возможно, Тоби Фрай еще жив.
12
6 часов 43 минуты до рассвета
Он очнулся, почувствовав, как теплая жидкость струится между ног. Ну вот, обделался, огорчился Витали.
Потом, будто от удара кулаком в лицо, пробудилась память. Я умер, убежденно проговорил он про себя. Нет, я не умер, неправда. Но должен был умереть, это да. Попытался открыть глаза. Открылся только один, половина лица опухла, саднила. Кругом темно. Воняет стоячей водой и смазочным маслом. Откуда-то что-то капает, и этот звук отдается в тишине. Где я? Витали попытался встать: болело везде. Последнее, что он помнил, – бурный поток несет его, раз за разом швыряя о стены галереи, как тряпичную куклу. Попробовал повернуться – и перед глазами вспыхнули тысячи огней, как во время фейерверка. Правая рука онемела, – наверное, вывихнуто плечо. С огромным трудом он поднялся на ноги. Было нелегко сохранять равновесие – голова кружилась, и все вокруг весело кружилось вместе с ней. Он разут, но это терпимо. Нестерпимо то, что он потерял свои любимые коричневые мокасины.
– Эй! – завопил он в темноту, которая тотчас же вернула ему его собственный вопль.
Он по-прежнему находился под землей, но явно не в коллекторе. Паводок мог затащить его куда угодно. В подземельях Рима много удивительного как с геологической, так и с исторической точки зрения: отнюдь не все открыто и исследовано. Мысль о том, что его занесло, например, в какой-нибудь поганый храм, посвященный Юпитеру, на глубину в пятьдесят метров, вовсе его не радовала, даже если бы он оказался первым человеческим существом, попавшим туда после тысячелетнего забвения. Вообразив себе такое, Витали расхохотался – ребра пронзила ужасная боль, но он хохотал и хохотал, громко, без остановки. Только представить себе лица археологов, которые его найдут. Затеют научную дискуссию – как оказалась тут мумия в светло-сером костюме с синим галстуком. Может, меня даже выставят в музее, сказал себе инспектор.
Смех пошел ему на пользу. Я все еще жив, значит нужно воспользоваться шансом.
Витали попробовал идти, однако ноги подгибались, он споткнулся на первом же шаге и снова рухнул лицом вниз на твердую землю. Ругательство застряло в горле; он попытался пнуть предмет, о который зацепился, и только тогда понял: что-то оплетает его лодыжку наподобие змейки. Витали отскочил назад, затряс ногой, но проклятая тварь не отставала. Наконец он успокоился, собрался с духом и протянул здоровую руку, чтобы отцепить ее.
Никакая не змея, а ремешок сумки.
Витали притянул ее к себе, расстегнул молнию, запустил руку. Внутри было сухо. Даже бумага не вымокла. Нащупал что-то знакомое по материалу и форме: удостоверение. Сандра Вега, догадался он. Это ее сумка. Витали вспомнил, как схватился за ремешок, чтобы не захлебнуться. Он взмолился от всего сердца: хоть бы коллега оказалась курильщицей или просто захватила с собой зажигалку, на случай если понадобится зажечь свечу. Скажи мне, что это так, дура безмозглая. В самом деле, зажигалка нашлась.
Витали схватил ее левой рукой и попытался большим пальцем привести в действие. Но, не будучи левшой, чуть не уронил драгоценную вещицу. Мысль о том, что он может лишиться последней надежды выбраться отсюда, ужаснула инспектора. Спокойно, сказал он себе. И попытался снова.
Огонек вспыхнул и сразу потух. Но в этот единственный миг Витали успел разглядеть темные, мрачные своды. Никакой не храм, подумал он. К тому же там имел место легкий сквозняк, который и погасил зажигалку, хотя человеком не ощущался. С третьей попытки Витали удалось сохранить огонек, прикрыв его рукой. Маленькое пламя чуть согревало ладонь, и это было приятно. Витали развернулся, посветил вокруг. Он стоял в туннеле. Воды паводка, ища выхода, чтобы разлиться, снесли стену коллектора и ворвались в более просторную галерею. Присев и направив пламя зажигалки вниз, Витали понял наконец, где находится.
Две полосы из потемневшей стали, уходящие в темноту. Рельсы, сказал он себе. Метро.
Он снова встал и с некоторым усилием побрел по шпалам. Посмотрел в одном направлении, потом в другом. Нужно было решить, в какую сторону двигаться. Выбор непростой – он мог снова наткнуться на подземную реку, на него могла свалиться стена или, того хуже, сдвинутые с места паводком горные породы. Насмешка судьбы: не захлебнуться в пучине и найти такой жалкий конец.
