– А на самом деле что это было? – Инспектор не понимал, какое отношение имеет эта история к насущным делам.
– Коллективный психоз, – тут же объяснил начальник полиции. – Морская вода не поменяла вкус, но люди были уверены в обратном.
– Галлюцинация?
– Называйте как хотите. Факт тот, что бредовая речь, которую вы слышали, может произвести аналогичный эффект, ведь эти слова звучат после целого ряда нелегких испытаний, выпавших на долю населения. Они призваны усилить панику и, соответственно, хаос.
Витали был потрясен.
– Войска не придут?
– Придут, конечно: очень скоро армейские части вступят в город, – заверил комиссар. – Но генералы КОМЛОГа хотят вначале понять, что их ожидает. В конце концов, это будет самая крупная военная операция на итальянской территории с самого окончания Второй мировой.
– А нам что делать, пока они не вступили?
– Вся надежда на вас, инспектор. – Начальник полиции положил ему руку на здоровое плечо. – Вы должны вернуться в город, найти, откуда производится вещание, и пресечь его.
– Неужели вы и правда думаете, что этого будет достаточно?
– Нужно дать понять этим безумцам и их приспешникам, что мы еще в силах им противостоять, иначе, когда войска наконец придут к нам на помощь, они найдут только трупы да груду обломков.
Инспектор молча размышлял.
– Хорошо.
– Мы выделим вам отряд из шести человек в целях обеспечения безопасности, – заявил начальник полиции. – В вашем распоряжении будет любое оружие, любые средства обнаружения этого хренова передатчика.
– Нет, спасибо, – сказал Витали. – Я пойду один.
13
К дому, где располагалась явочная квартира, они подъехали на мотоцикле.
Забрать с собой чемодан было невозможно, его оставили на хранение ночному портье. Они покинули отель «Европа», сделав элементарный и утешительный вывод: вещи, хранящиеся в чемодане, – доказательство того, что все эти девять лет Тоби Фрай был жив. Но вот какая странность: почему одежды так мало? По одному предмету на каждый год. Похоже, вещи собирали специально: это – послание.
Точнее, определенное послание: Тоби жив, ищите его. Но кому оно предназначено? И с какой целью?
Возможно, комиссар Креспи знает ответы. Намереваясь побеседовать с ним, они и приехали на улицу Говерно-Веккьо.
– Иди к своему другу, – велел Маркус. – Вытяни из него все, что сможешь, и не давай себя растрогать. У меня такое впечатление, что сектанты не убили Тоби по какой-то причине, но сегодня ночью, возможно, настанет момент.
– Ты не пойдешь? – спросила Сандра.
– У меня срочное дело, – только и сказал он, протягивая Сандре один из спутниковых телефонов. – Первый, у кого появятся новости, выходит на связь.
– Ладно, – согласилась она.
Маркус проверил уровень топлива в «хонде». Оставался еще порядочный запас.
– Что ты должен сделать такого важного? – буркнула Сандра, которая терпеть не могла, когда от нее что-то скрывали.
– Отыскать книгу, – отвечал пенитенциарий.
Потом завел мотор и удалился.
Поднимаясь в квартиру, агент полиции все время задавалась вопросом, что Маркус имел в виду. Какая еще книга? Что у него на уме? Дойдя до площадки, постучала в дверь: Креспи заперся изнутри. Ответа не было. Она постучала еще раз, сильнее. Может, он заснул, но это вряд ли. Сандра извлекла револьвер и выстрелила в замок.
Дверь распахнулась.
Сандра посветила фонариком. На первый взгляд все спокойно. У погасшего камина – пустая скомканная сигаретная пачка.
– Креспи, ты где? – окликнула она, медленно продвигаясь вперед с пистолетом в руке.
Заглянула в кухню, в ванную: комиссара нигде не было. Но одна из комнат оказалась закрыта. На этот раз Сандра даже не стала стучать. Выстрелила прямо в косяк и вышибла дверь ногой.
Серое облако окутало ее. Она закашлялась. Тончайшая пыль попала в глаза, полились слезы, но Сандра все равно разглядела на полу безжизненное тело комиссара. Прикрыв рот рукавом спортивной куртки, она вошла.
Креспи лежал ничком, сжимая в руке свечной огарок. Сандра перевернула его. Жив.
Она подхватила комиссара под мышки и выволокла в коридор. Темная пыль плыла за ними следом, словно любопытный призрак, грозя удушить обоих. Пепел, поняла Сандра. Откуда он взялся? Поднесла руку ко рту и к носу Креспи: дыхание ощущалось слабо. Нужно очистить дыхательные пути. Сандра оставила его и понеслась на кухню за водой. Из кранов вытекала только жидкая грязь, и пока она рылась на полках буфета, пытаясь отыскать воду в бутылке, на память пришел способ, который употребляли древние римляне, чтобы заставить узника сознаться. Его запирали в комнате с полом, посыпанным пеплом, и держали там, пока он не заговорит. Тончайшие частицы пепла моментально вдыхались и тут же оседали в легких, где затвердевали, не давая дышать. На самом деле, даже если узники рассказывали все, что знали, и выходили на свободу, они все равно умирали через несколько дней от эмфиземы.
Пытка – вот что это такое. И в случае Креспи, заядлого курильщика, в некотором роде возмездие.
Но хуже всего другое. Убийца, который уничтожает одного за другим приверженцев Церкви затмения, пробрался сюда и приготовил ловушку для комиссара. Как ему это удалось?
Сандра принесла минеральной воды, плеснула в рот Креспи, но тот все выплюнул. И все-таки открыл глаза и увидел ее. По копоти, которой было покрыто его лицо, прочертила бороздку слеза. Креспи поднял руку и испачканным в пепле пальцем написал что-то на стене.
Шантаж.
Сандра видела: он хочет сказать что-то еще, но не может.
– Мы обнаружили, что Тоби еще жив, – прошептала она, полагая, что Креспи хочет заговорить об этом.
Комиссар кивнул.
– Знаешь, где он сейчас или где его держали все эти годы?
Креспи отрицательно покачал головой.
– Тогда что ты хочешь сказать?
Креспи попытался заговорить, но не смог произнести ни звука. Дыхание стало затрудненным, хриплым. Он снова поднес руку к стене и на этот раз начал что-то рисовать.
Странное солнце, вроде того, какое рисуют дети, только лучи не расходятся в стороны, а направлены внутрь круга.
– Не понимаю! – вскричала в отчаянии агент полиции. – Что это?
Но Креспи отвел от нее взгляд и устремил глаза ввысь. Тяжелое дыхание превратилось в хрип, и вскоре грудь перестала вздыматься. Сандра долго смотрела на него. Потом бережно опустила ему веки.
«Шантаж», кружок с лучами, направленными внутрь, повторила она про себя. Но некогда было раздумывать над смыслом послания. Эта явка уже ненадежное убежище. Нужно отсюда уходить. Немедля.
