Но только не когда речь о пути, который сторожат уснувшие мертвым сном покойники. После того как я сломал плиту, ветер начал чувствовать себя вольнее. Его неровные порывы теперь легонько колыхали посмертные саваны усопших, словно те едва заметно дышали в своей последней дреме, а ветер тихонько подвывал, убаюкивая их своей заунывной колыбельной.
Странно, но даже принюхавшись, я не ощутил неприятного запаха тлена. Может, мертвецы здесь уже очень давно и пахнуть больше нечему? Проверять мне не хотелось, поэтому я не стал зацикливаться на этой мысли – не пахнет, и хорошо.
Наши шаги в этом тихом месте звучали пугающе громко и совершенно чуждо. Каждый камень подземелья безмолвно твердил, что живым здесь не место. Это царство мертвых. Но мы продолжали идти.
Варвара сжала мою руку. Ее ладонь была ледяной и мелко дрожала.
– Не бойся… – тихо сказал я и удивился, насколько громко прозвучали мои слова: они отразились от стен и тревожно завибрировали в прохладном воздухе. Признаюсь – сам я далеко не из пугливых, но тут пробрало даже меня: было что-то в этом месте, от чего мурашки по коже шли…
Вот те раз – недавно критиковал Дашу, а тут и сам струхнул, хотя тоже не простой человек теперь – моего нового облика разве что слепой не испугается. Но в отличие от суеверной волчицы, я свой страх умел контролировать и не выказывать в присутствии той, в чьих глазах не желал выглядеть трусом. А коли назвался груздем, так полезай в кузов – приходилось храбриться изо всех своих нечеловеческих сил.
Выйдя чуть вперед, я повел ведунью за собой. Шаг за шагом мы приближались к противоположной стене, нарушая шумом своих шагов вековой сон этих старых стен. Луч фонаря в моей руке почти не дрожал, непрерывно скользя из стороны в сторону. И пусть я видел, что в подземелье никого нет и прятаться тут негде, меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают. Кто-то из тьмы…
Поддавшись тревожному инстинкту и не совладав с нервным напряжением, я резко дернул лучом в сторону, словно стремясь выхватить из темноты скрывающихся там тварей. Но ничего – свет разогнал мрак, и я не увидел ничего, кроме голых стен.
– Что?.. – тихо спросила Варвара из-за спины. Ее голос дрожал. – Ты что-то услышал?
– Нет, просто показалось. – Я покачал головой, не сводя глаз с того места, куда указывал луч фонаря.
Тут ничего не было и быть не могло, а все страхи – лишь плод моего разыгравшегося воображения и ничего больше. Надо просто быстро сделать дело, уйти и никогда сюда не возвращаться. Именно это я и сказал девушке.
– Согласна, – кивнула та, видимо, позабыв о своих намерениях вернуть останки Сапфиры и сделать ремонт. – Мне это место уже в печенках сидит.
– Тогда вперед. – Решительно отметя страх и инстинкты, я ускорил шаг, и Варвара поспешила за мной.
У дальней стены склепа нас ждали полки с серебряными урнами. Некоторые из них уже потемнели от времени, и выгравированные на них символы практически не читались, но другие выглядели не такими уж и старыми, особенно та, что стояла выше всех. Я посветил фонариком, и Варвара прочитала:
– «Сапфира Жемчужная. Тринадцатое декабря тысяча восемьсот восемьдесят первого – второе марта тысяча девятьсот семьдесят третьего. Спи спокойно, матушка-защитница».
– Ого, – присвистнул я, произведя в уме нехитрые вычисления. – Девяносто два года – нехило так пожила.
– Это немного для ведуньи, – покачала головой Варвара. – Моя бабушка прожила почти две сотни лет и не собиралась на тот свет, если бы не колдуны. Посмотри на остальные даты…
И правда, когда я обратил внимание не другие урны, гравировку на которых еще можно было разобрать, то увидел весьма впечатляющие цифры. Удивительно, что спустя столько лет урны так сохранились: я-то думал, им не столь уж и много, а здесь – такие даты… Не иначе как без ворожбы не обошлось.
– Ну и что дальше? Нам нужен прах? Весь?
– Нет, – покачала головой Варвара, – хватит и небольшого количества. Вот, – она достала из-за пазухи какой-то предмет, в котором я не сразу узнал запечатанный одноразовый медицинский контейнер для анализов.
– Ты серьезно?
– А что? – удивилась ведунья. – Он полностью стерильный и закрывается надежно. К тому же я не думала, что тут прах.
– И хорошо, что именно он – так лучше, чем гроб вскрывать и в останках копаться… – Привстав на цыпочки, я потянулся к нужной урне.
Всего за миг до того, как мои пальцы коснулись холодной поверхности последнего пристанища цыганской ведуньи, я ощутил, как все мое естество вдруг испуганно сжалось, сигнализируя об опасности.
Варвара предостерегающе вскрикнула, видимо, тоже что-то почувствовав, но было уже поздно – я коснулся урны. В ту же секунду невесть откуда разнесся звук, словно кто-то разом разбил десятки стекол, и теперь они маленькими осколками заколотили по каменным плитам.
– Ой, – я растянул губы в некоем подобии виноватой улыбки, – кажется, что-то…
– Бежим! – коротко бросила Варвара.
Но не успела ведунья развернуться, как стены склепа содрогнулись от многоголосого протяжного стона. Я даже забыл, как дышать. С сухим треском начала рваться старая ткань погребальных саванов, и один за другим мертвецы стали подниматься со своих мест: в некогда богатой, а теперь истлевшей одежде, в золотых украшениях, почти разложившиеся, они сверкали желтыми костьми и поворачивали к нам голые черепа, в пустых глазницах которых плясало синее пламя.
Это зрелище завораживало и пугало одновременно. Скованные суеверным ужасом, мы с Варварой замерли на месте, не в силах даже пошевелиться. Драгоценные секунды таяли одна за другой, а мы стояли как вкопанные, не сводя глаз с приближающейся нежити. Они надвигались медленно и неумолимо, словно сама смерть.
Скорее всего, так оно и было.
– Как же… так… – Попятившись, Варвара уперлась спиной в мою грудь. – Так же нельзя. Эти чары под запретом!
– Как и те, благодаря которым я дышу… – вздрогнув, пробормотал я. Самообладание возвращалось с каждым ударом вновь забившегося сердца. – Есть план?
– Не знаю, – девушка замотала головой, не сводя глаз с безмолвных стражей склепа, которые выстраивались перед нами, отсекая единственный путь к отступлению, – на мертвых не действует моя ворожба. Я даже не чувствовала их присутствия…
– Значит, будем прорываться. Держи. – Первоначальный испуг прошел, и я сунул урну с прахом в руки ведуньи. Мои удлинившиеся ногти скользнули по серебряной поверхности.
Увидев, как я изменился, ожившие покойники замерли на месте, буравя меня недобрыми «взглядами». Но их замешательство длилось недолго: секунда – и они, вытянув костлявые руки, снова побрели на нас.
– Готова? – Голос мой стал тихим и жутким, в нем прорезались нотки нетерпения и злобы.
– Погоди! Что ты хочешь делать?
– Попытаюсь прорваться. – План мой был прост. – И вытащу тебя.
