– Какую? Я еще не звала пить таблетки, за водой сначала сходите.
– Мне другую. От желудка, – пояснила я, хватаясь за живот и сгибаясь пополам. – Переела бутербродов, похоже, живот болит, сил нет.
– Фамилию назовите, – оперативно велела кудрявая. Я назвалась, и медсестра стала перебирать папки, отыскивая мое назначение. Я пристально следила за ее действиями, пытаясь разобрать каракули медицинских работников и запомнить, где лежат документы моих соседок. Но сделать это в подобных условиях оказалось невозможно – слишком непонятный почерк у врачей и слишком быстро медсестра их перекладывает.
Она открыла зеленую – теперь хотя бы знаю, как выглядит мой документ – и быстро прочитала историю моей мнимой болезни.
– Так, рвоту после завтрака вызывали? – деловито спросила кудрявая. Я отрицательно помотала головой.
– Говорите только честно, – велела женщина. – Если хотите, чтобы я вам дала нужные таблетки.
– Честно, нет! – заверила я ее. – У вас манная каша странная…
– Вы же про бутерброды говорили? – подловила меня медсестра. – А к каше вы даже не притронулись, я все прекрасно видела.
Отлично. Значит, и она будет следить за мной, поняла я. А еще «добрая» называется…
– Да вы сами-то едите то, что тут дают? – вскинулась я. – Вообще не понимаю, мы ж все тут бешеные деньги платим, а кормят нас, как скот, даже хуже! Я только второй день здесь, но, знаете, хожу голодная! Мой муж узнает и заберет меня отсюда! Если кормить нормально не будут.
– В нашей клинике строгий регламент относительно еды, – ни капли не рассердилась на мое негодование кудрявая. – Да, пищу здесь не солят, сахар не добавляют, ничего не жарят – только тушение и варка. Поэтому с непривычки вам все кажется невкусным. Но эта еда – самая полезная, у нас пациенты и с болезнями желудочно-кишечного тракта лежали, никто на обострение и даже боли не жаловался.
– Так не только я вашу… пищу есть не могу, – стояла на своем я. – Вы, если так за всеми наблюдаете, заметили, что кашу почти никто не ел, а одна пациентка – та вообще только салатом оливье питается!
– Каши на завтрак обязательны, – возразила медсестра. – Если вам не нравится наша еда, попросите родственников, чтобы приносили вам домашнюю. Запрещаются только жирные и жареные блюда, а также различные салаты, которые могут испортиться. Фрукты, овощи, а также кисломолочные продукты допускаются. Шоколад можно, но в ограниченном количестве. Ну и, конечно, никаких спиртосодержащих напитков. Соки, морсы и компоты можно, а вот сладкую газировку у вас отнимут. Впрочем, пакеты с передачами мы проверяем, поэтому не беспокойтесь.
Произнеся эту тираду, кудрявая открыла ящик, вытащила пузырек и протянула мне маленькую таблетку.
– Возьмите, это обезболивающее, при желудочных болях. На запор, диарею не жалуетесь?
– Какая диарея, с чего? – возмутилась я. – С двух кусков хлеба, что ли?
– Значит, выпейте, – разрешила медсестра. – Берите воду, сейчас будут таблетки раздавать.
Я поблагодарила кудрявую и пошла за стаканом. Опять придется спрашивать воду у деда, скорей бы Андрюха приехал!
После выдачи лекарств нас разогнали по палатам. Дед мимоходом пояснил, что сейчас будут ставить капельницы. Как откосить от этой процедуры, я не придумала и боязливо ждала, когда наступит мой черед. Не успела светловолосая медсестра воткнуть мне в вену иголку-«бабочку», а я уже завалила ее расспросами, что такое мне собираются вводить.
– Всего лишь витамины, – успокоила меня та. Сегодня мне везло на порядочных работников клиники – весь персонал демонстрировал вежливость и внимательность к пациентам и к моей особе в частности.
Женщина ловко ввела иголку в мою вену так, что я даже не почувствовала боли, и быстро прокапала мне систему. Как ни странно, после бессонной ночи я чувствовала себя вполне бодро, и даже несмотря на отсутствие привычного крепкого кофе по утрам, спать мне не хотелось. Напротив, я жаждала действовать, мне хотелось воплотить все свои идеи касательно расследования происшествий в клинике. Переполненная энтузиазмом, я схватила книжку и вышла в общий коридор. Сделаю вид, что увлечена чтением захватывающей повести, а параллельно понаблюдаю за окружающими.
В одиннадцать нам объявили, что наступил час телефонных разговоров, и все пациенты оперативно выстроились в очередь за мобильниками. Даже дед, и тот оживился – видать, есть родственники, кто-то же таскает ему передачки. Однако своей очереди я дождаться не успела – незнакомая мне санитарка громко назвала мою фамилию.
– На свидание, – объяснила она мне. Я поспешила в коридор – наконец-то встречусь с Мельниковым, ура, моя жизнь налаживается!
Мы с Андрюхой разместились за столом, украшением которого теперь служила новогодняя елка. Я помнила наказ Кирьянова не говорить о расследовании в стенах помещения, но меня-то пока волновали другие, более насущные вопросы. Первым делом я пожаловалась на жуткую больничную кухню.
– Ты мне пожрать хоть принес? – голосом капризной жены спросила я. Мельников спокойно покачал головой.
– Ты не просила, – объяснил он. – Откуда я знал?
– Так, срочно дуй в магазин, буфет или столовую, – приказала я. – Я есть хочу, сижу на хлебе и пакетиках чая!
– Что-то по тебе не видно, – хмыкнул муженек. – Выглядишь бодрой и пышешь здоровьем!
Я сердито пшикнула на него и возмущенно зашептала:
– Ты чего, совсем олух? Ты же мой муж, и тебя волнует моя нездоровая худоба!
– Я и говорю, вот тебе случай войти, так сказать, в образ, – так же тихо парировал Андрей. – Похудеешь немножко, и, может, тебя повысят до анорексички!
– Замолкни, – обозлилась я едва слышно. – Короче, тащи все съедобное, только не каши и не портящиеся продукты. Что больным из вкусного прут, то и купи. Понял? Да, и сигарет тоже. И кофе. Обязательно! Можно еще чай, я тут у деда одного таскаю все подряд.
– Не боишься, ревновать начну? – попытался пошутить Андрей. Я скорчила ему рожу.
– Без еды не возвращайся! – напутствовала я его. – А то моя голодная смерть будет на твоей совести!
Пока Андрей выполнял мои поручения, я снова зашла в свое отделение. Предупредив кудрявую (звали ее, как я узнала, Елена Владимировна), что муж еще вернется, я уселась за стол и стала ждать, когда кто-нибудь из пациентов составит мне компанию. Уткнула глаза в книгу, но мысли мои были заняты совсем не перипетиями лихо закрученного сюжета. Я думала, как бы мне ловко стащить назначения больных, но пока в голову ничего не лезло. Медсестра почти безвылазно сидит в своем кабинете, выходит только на время обеда и ужина или когда выдает таблетки. При всем своем желании я не могу незаметно зайти в кабинет, ведь если в нем никого нет, комната находится под наблюдением персонала. Остается только надеяться на счастливую случайность – вдруг мне каким-то волшебным образом повезет, и что-нибудь произойдет, и я таки проникну в кабинет.
