И вы по-прежнему и сегодня исповедуете философию примата личности?
Да, это так, по-прежнему. Хотя, на мой взгляд, сегодня в некотором отношении люди слишком увлечены идеологией, которая в Австралии именуется «экономическим рационализмом». Правительство все-таки имеет и некоторые обязанности, которые должно исполнять. А теперь, как мне кажется, правительства стремятся избавиться от ряда дел, кои обязаны выполнять.
Вы верите в альтруизм?
Да, верю.
А можете ли вкратце объяснить почему?
В нашем мире существует много людей, рожденных в условиях, не предоставляющих им выбора или возможностей, прежде всего там, где сама структура их обществ не предоставляет им возможностей на надежду. И мне кажется, что народы таких стран как Америка или Австралия должны попытаться изменить ситуацию в странах «третьего мира» так, чтобы их население получило возможность реализовывать собственные интересы.
Тринадцатого декабря 1975 года вы с явным преимуществом одержали победу над социалистическим лейбористским правительством. В архиве мисс Рэнд хранится копия телеграммы, которую она отправила вам 15 декабря 1975 года, с поздравлениями с победой
[348]. Вы помните это?
Да, помню. Такой небольшой, но трогательный жест. Приятно было сознавать, что в такой дали кто-то может интересоваться выборами в Австралии.
Давайте вернемся к вашему визиту в Белый дом, состоявшемуся 27 июля 1976 года. Почему вы захотели встретиться с мисс Рэнд?
Я хотел встретиться с автором Атланта, увидеть, что это за человек. И обнаружил интересного собеседника, явным образом превосходно информированного о том, что пытается сделать мое правительство. Она сказала, что восхищена встречей с главой единственного в мире правительства, на практике реализующего ее воззрения. Я воспринял эти слова как огромный комплимент. Сама природа подобных мероприятий не допускает долгих разговоров, беседы с людьми на них неизбежно оказываются короткими, однако я навсегда запомнил эту встречу.
Расскажите о ней.
Мисс Рэнд сидела. Я подошел и сел рядом с ней. Мы разговаривали минут пять или семь — относительно общих идей и той работы, которая предстояла моему правительству.
Она давала вам какие-нибудь советы относительно вашей деятельности?
Нет. Советов она не давала. Просто пожелала удачи.
Какое впечатление осталось у вас от нее?
O, это действительно была крупная и очень значительная личность. Наделенная сильным характером. И великой целеустремленностью.
Ваше мнение об Айн Рэнд и ее произведениях?
Она была одним из наиболее значительных авторов прошлого века.
Альберт С. Радди
Альберт С. Радди — голливудский продюсер, чьи фильмы Крестный отец и Малышка на миллион были удостоены премии Академии за лучший фильм. В начале 1970-х он намеревался экранизировать роман Атлант расправил плечи.
Дата интервью: 20 октября 1999 года.
Скотт Макконнелл: Как получилось, что перспектива экранизировать роман Атлант расправил плечи заинтересовала вас?
Альберт С. Радди: Подобно сотне миллионов других людей, я прочитал этот роман еще тогда, когда учился в колледже. И успел перечитать эту книгу три или четыре раза еще до того, как познакомился с Айн Рэнд. Признаюсь, я исчеркал своим карандашом не одну сотню страниц в этой книге. Для меня она была сродни Библии. Закончив работу над Крестным отцом, я решил, что такой амбициозный проект, как Атлант расправил плечи, может заинтересовать Айн Рэнд — с учетом качества снятого мной фильма. Поэтому я позвонил ее агентам в Curtis Brown, и там мне сказали: «Послушайте, Айн еще никогда не давала разрешения на экранизацию этой книги. Однако из уважения охотно встретится с вами». Я ответил: «Устройте нашу встречу. Мечтаю о встрече с этой женщиной».
Так что мы познакомились в Curtis Brown. Ее представитель сидел за столом в огромном кабинете, рядом стояли четыре-пять пустых кресел, а Айн расположилась на небольшом диванчике. Я вошел и втиснулся рядом с ней на этот диванчик. Она посмотрела на меня с легким недоумением, поскольку во мне шесть футов и четыре дюйма, и она существенно ниже меня. Я закинул руку на спинку дивана. И она спросила: «Дорогой мой, какие книги вы читаете?» Я ответил: «Айн, мне не положено увлекаться чтением романов. Я из тех, кто действует и делает дело. Тем не менее я читал Атланта и скажу, что это фантастический по своему качеству роман».
Ей немедленно захотелось узнать мои планы относительно кинофильма. И я сказал: «Айн, вы сочинили один из величайших триллеров, одну из величайших любовных историй — величайшую женскую роль, которую мне приходилось читать в современной литературе». И она ответила: «Именно, дорогой. Именно так я и воспринимаю всю эту историю. Я всегда видела ее такой».
Помню, что я рассказал Айн Рэнд, каким вижу фильм, и она согласилась с моим представлением. Она согласилась с представлением в виде триллера с любовной историей и сексуальной подоплекой. Незачем воспевать пеан объективизму, когда в романе уже все и так сказано. Тот факт, что героям приходится бороться, чтобы спасти свою собственность, и они не сразу понимают, что Голт отключает моторы мира, присутствует в самой истории. Поэтому мне незачем раскручивать его. Он есть. Но что будет перед ним? Кто эти персонажи, которых ты намереваешься полюбить, о которых собираешься заботиться, которые будут жить и умирать, которые, по твоему мнению, должны получить то, чего добиваются? И вообще, чего они добиваются? Что мешает им получить то, чего они хотят? И что будет в конце? Очень просто. Это четыре интересующие меня этапа, и все они присутствуют в книге.
Расскажите еще о том, что вы обсуждали при той первой встрече.
Она стала расспрашивать меня обо мне, о том, как я попал в кино. Я создал телесериал Герои Хогана
[349]. Услышав это от меня, она рассмеялась.
Какое у вас создалось впечатление о ней?
По прошествии пяти минут знакомства она стала казаться мне много большей, чем в физическом плане… она была очень энергичной, очень едкой и колкой. Проведенное в ее обществе время, не всегда чересчур плодотворное, как во время нашей последней встречи, навсегда запомнится мне своими удивительными моментами. В первую очередь тем, что мне предстояла встреча с Айн Рэнд. Это огромная честь. Я ждал эти встречи, и никогда не был разочарован.
