Последний раз я видел Айн после смерти ее кота. Она жила тогда в квартире на 34-й стрит. Я взял с собой меленького сиамского котенка и подъехал к ней около трех часов; Бетти, моя секретарша, ожидала в машине, потому что в шесть мы улетали в Калифорнию. Я поднялся с кошкой наверх и попытался объяснить Айн причины, не позволяющие мне вручить ей бразды правления… я был готов отдать ей все на свете, но не имел возможности сделать это. Мы проговорили до 9 или 9:30. И я сказал: «Айн, могу ли я переговорить с вами с глазу на глаз?» Так что мы с ней вдвоем отправились в спальню, оставив Бетти и Фрэнка в другой комнате. Я сказал: «Айн, я не могу заключить с вами контракт, однако готов ждать до конца дней своих, ждать, покуда в груди моей остается дыхание, но отснять эту клятую штуковину тем или иным образом вне зависимости от того, будете ли вы еще живы или уже нет. Такова моя позиция». Именно так я ей и сказал, и она не обиделась. Вроде как даже рассмеялась. А я сказал: «Но я намерен быть последним человеком, ставшим в эту очередь. Я все же намереваюсь когда-нибудь отснять этот роман». Тут она рассмеялась, и разговор на этом закончился. Я не имел возможности предоставить ей то, чего она просила, a она осталась непреклонной. Потому что, следуя ее словам: «Дорогой мой, если коммунисты купят киностудию, они погубят мою книгу».
И что сказала мисс Рэнд, когда вы передали ей кошку?
Она была очень растрогана. Она не ожидала этого. Маленькая сиамская кошечка понравилась ей. Кажется, Айн называла ее ангелом. Ее кошка недавно умерла, а сама эта женщина была мне приятна, вот что я вам скажу. Понятно, что я сделал бы что угодно, чтобы получить права на съемку фильма. Я раздобыл бы для нее и слона с гориллой. Но помимо всего прочего я по-настоящему симпатизировал ей. Она была очень любезна со мной и на пресс-конференции держалась с уважением. Она хорошо относилась ко мне, и я это оценил. Подобное доброе, полное взаимной симпатии отношение было чрезвычайно приятно мне.
Она умела понимать шутку. В ней не было никакого педантизма. Была прямота, симпатичная мне. Кроме того, она держалась не как значительная литературная фигура или вообще важная персона. Мы были на равных. И если ты знаешь, что тебе нужно, и знаешь, чего можешь требовать от других, то вполне можешь добиться своего. С ней можно было вести дело без всяких обиняков. Никто не был обязан подчиняться ей, потому что она — Айн Рэнд. И это мне было приятно в ней. Она не возлагала на себя регалии, хотя и могла, имела право на это. Она поступала иначе. Она ставила вопрос ребром. Мне приходилось встречаться с людьми меньшего калибра, которые пытались добиться подчинения, пытались занять господствующую позицию с самого начала переговоров. Айн Рэнд поступала иначе, она хотела знать, что хочешь сказать именно ты.
Майкл Яффе
Майкл Яффе, голливудский продюсер, который вместе с отцом, Генри Яффе, в конце 1970-х — начале 1980-х годов вместе с мисс Рэнд работал над подготовкой мини-сериала по роману Атлант расправил плечи.
Дата интервью: 19 ноября 1999 года.
Скотт Макконнелл: Как вы впервые заинтересовались экранизацией романа Атлант расправил плечи?
Майкл Яффе: Мой интерес возник потому, что мой отец, Генри Яффе, был близким другом Пола Клейна, руководившего NBC в середине семидесятых годов. Клейн обожал эту книгу, и он попросил отца узнать, нельзя ли приобрести на нее права. Так что вместе с отцом мы отправились на Восточное побережье, где встретились с Айн и начали долгие переговоры по приобретению прав на съемку фильма по Атланту, закончившиеся успехом. Переговоры начались в 1978–1979 году и продлились около года.
Какое впечатление от этой книги сложилось лично у вас?
Я не читал этот роман до того, как компания NBC проявила свой интерес к нему. В памяти остался общий упор на творческое восприятие жизни и право людей самостоятельно распоряжаться собственным талантом. Подобное впечатление сохранялось у меня очень и очень долгое время, и мы с Айн много разговаривали на эту тему. По правде сказать, я думал, что мы успели достаточно хорошо подружиться. Мы часто обедали вместе и беседовали на самые разные темы.
Расскажите мне о вашей первой встрече с мисс Рэнд.
Не могу ничего рассказать вам о первой встрече, но зато могу поделиться впечатлениями от последней. Она происходила через девять месяцев после начала наших переговоров, и конечно же, Айн настаивала на таком уровне контроля, которого ни одна вещательная компания никогда и никому не предоставляла. Но она добилась своего, и мы придумали очень тонкие формулировки, не смущающие NBC. И это были очень серьезные и основополагающие переговоры. Когда мы приблизились к самому концу и собирались уже совершить сделку, нам пришлось отправиться в Нью-Йорк, где нас уже ожидали Пол Гитлин, адвокат Айн, и ее агент Перри Нолтон.
Итак, Пол Гитлин был при козлиной бородке и усах, такая же растительность у Перри Нолтона, пожалуй, была погуще — ну а мы с отцом и Чарли Биккер, наш адвокат, носили окладистые бороды. Мы добрались до той части нашего соглашения, в которой Айн особым образом оговаривала, что никто из ее героев — Хэнк Риарден, Джон Голт и Франсиско — не должны иметь в сериале растительности на лице. Она продвигала свою точку зрения весьма обаятельно, и все мы получили возможность повеселиться, поскольку все, кем она окружила себя за этим столом, бороды носили. Понимайте, как хотите, но это свидетельствует о том, что она была способна на продуманные суждения.
Должен сказать, что самое глубокое мое впечатление об Айн в личном общении — вне публичного ока, в спокойной и дружественной обстановке — заключается в том, что она была одним из самых обходительных и обаятельных собеседников: открытой, решительной, вдумчивой, обладающей чувством юмора. Я не ценил ничего больше возможности провести за трапезой полчаса или час в обществе Айн, каковая возможность, к моему счастью, выпадала мне несколько раз, когда она не была окружена целой толпой народа и не находилась в центре внимания общества. Когда мы оказывались вдвоем или втроем, когда к нам присоединялся мой отец, она становилась другим человеком, непохожим на то представление о ней, которое иногда можно было составить.
Эти впечатления созданы вашим общением в ходе переговоров или масс-медиа?
Созданный медийной средой облик Айн изображал ее очень жесткой, прямолинейной мономанкой, трудной спорщицей, наделенной чрезвычайно негибкими воззрениями о том, другом и третьем. Я лично нашел в ней очаровательную, обаятельную и очень, очень вежливую собеседницу — в неофициальной обстановке. Трудно представить себе лучшего компаньона. Невозможно было найти более забавного собеседника за обедом. A ведь люди представляют ее совсем другой, они говорят: «Айн Рэнд… o боже! Не надо».
Какой репутацией она пользовалась в Голливуде?
Той, что произведения ее слишком полны идеалов, чтобы по ним можно было отснять фильм; но если она не будет лезть в дело и мешать съемкам, если взять канву сюжета и вырезать всякие философствования, может получиться великолепный фильм. Однако любые вырезания убивали идею. Согласно общему ощущению, ее произведения были слишком наполнены философией, a люди, контролировавшие права на ее романы, никогда и никому не позволят так вот и снять фильм.
