Потом мы вернулись в Нью-Йорк, и буквально на следующий день я увидел ее и подошел к ней. Она погрозила мне пальцем и сказала: «Я оставляла вам два места. Что случилось?» Я ответил: «Я не знал, что вы оставляли для нас эти места. Мы не сумели войти». И то, что сошло с ее уст, потрясло меня, ибо я считал эту женщину воплощением чистого разума, а она сказала: «Жаль, что вы пропустили эту лекцию. Я просто наслаждалась собой! Можно сказать, повеселилась!»
Вот еще впечатление в том же духе. На одной из лекций NBI мисс Рэнд вошла в зал вместе со своей, должно быть, ровесницей, и они уселись передо мной. Я подумал: «Ого, значит, будут разговаривать об идеях и книгах». Однако они сплетничали, говорили о пустяках, покупках и тряпках.
Какое мнение составилось об Айн Рэнд?
Айн Рэнд обладала потрясающим интеллектом. Я всегда был готов услышать от нее нечто неожиданное. Именно этого мне не хватает сейчас. На любой вопрос, какой я сумел бы придумать, Айн всегда могла ответить совершенно особым образом… что-то добавить. Она всегда заставляла меня внимательно слушать. Эта женщина была похожа на живой роман, в котором всегда могут возникнуть самые неожиданные ходы.
Санни Абарбанелл
Санни (Бэррон/Трахман) Абарбанелл изучал объективизм и был знаком с Айн Рэнд в конце 1950-х годов.
Дата интервью: 2 апреля 1999 года.
Скотт Макконнелл: Расскажите мне о вашей первой встрече с Айн Рэнд.
Санни Абарбанелл: Я только что прослушал пьесу Идеал, прочитанную Натаниэлем Бранденом в рамках NBL, и моя невеста представила меня Айн Рэнд. Пьеса произвела на меня глубочайшее впечатление, и я буквально рыдал. Я даже боялся встретиться с ней, потому что она была настолько значительной, настолько глубоко умели видеть ее глаза, что я не был уверен в том, что окажусь даже в малой мере соответствующим этому знакомству. Пьеса ее искренне растрогала меня, она поняла это. Она сказала: «Не бойтесь», что прозвучало как «Не оставляйте свои мечты», «Не переставайте искать истину и свои идеалы».
Какой она была после лекций, во время вопросов и ответов?
Она была хорошей учительницей. В аудитории всегда находился человек, бросавший ей вызов. Она всегда понимала цели вопросов таких людей, а потому никогда не воспринимала их как личный выпад, не чувствовала себя в опасности и терпеливо объясняла свои идеи. Она была сильной личностью.
Вы хотели что-то сказать мне об Айн Рэнд и вашей дочери.
Я сказал ей, что мы назвали нашу дочь в ее честь — Ли Айн Трахман, и при последующих наших встречах она называла себя «феей-крестной» моей дочери.
Кэтлин и Ричард Никкерсон
Кэтлин Никкерсон (в девичестве Моррис) участвовала в 1957–1958 годах в проводившихся Айн Рэнд писательских семинарах, с 1955 года и далее была подругой мисс Рэнд. Ричард Никкерсон, доктор медицины, также посещал лекции и был знаком с мисс Рэнд.
Даты интервью: 14 октября и 2 ноября 1999 года.
Скотт Макконнелл: Как вы познакомились с мисс Рэнд?
Кэтлин Никкерсон: Сперва я познакомилась с Натаном — примерно в сентябре 1955 года, a после того как миновал приемлемый для такого решения срок, он решил, что нашел во мне серьезную поклонницу Айн Рэнд, и меня представили ей.
После того как я несколько раз побывала в обществе Айн, Натан сказал, что мне следовало бы определиться в отношении причин моей преданности ее философии. По этой причине я написала письмо Айн, и оно как будто порадовало ее. Посему меня стали приглашать на разные события, при которых она присутствовала.
Поскольку старшие члены группы приближенных именовали себя Коллективом, меня и еще пять человек окрестили Младшим коллективом, или просто Младшими, поскольку мы были моложе их и не настолько учеными.
Мы слушали неофициальные лекции Натана и Леонарда до того, как они получили официальный характер. Понимая, что мы находимся на разных уровнях знания, мы изо всех сил старались угнаться за ними обоими.
Основываясь на прослушанном, мы писали статьи. Я, например, написала одну, посвященную пониманию прав, и Натан сказал, что она очень хороша, и обещал показать ее Айн.
В 1956 и 1957-х годах я училась в Нью-Йоркском университете и старалась бросить вызов всем профессорам на основе своих новоприобретенных знаний. Сталкиваясь с непонятной для меня темой, я обращалась за разъяснениями к Айн или Натану.
Легко ли было задать вопрос мисс Рэнд или попросить у нее совета?
В соответствующей обстановке, конечно, например, когда она находилась у себя дома, и до того, как мы начинали обсуждать назначенную на тот день тему. Можно было просто сказать: я хотела бы проконсультироваться с вами по одному вопросу.
Как вам удалось получить сигнальный экземпляр романа Атлант расправил плечи?
Члены обоих Коллективов, старшего и младшего, получили по экземпляру до дня публикации. Это устроила Айн.
На моем экземпляре написано: «Кэти — чтобы помочь обнаружить, что благосклонная вселенная реальна, возможна и достижима — Айн. 20 августа 1957». По прочтении Атланта у меня сложилось очень сильное впечатление. Я позвонила Айн и сказала, что считаю эту книгу великой, однако боюсь, что люди не поймут этого и будут пытаться учинить над ней какое-нибудь безобразие. Я и в самом деле боялась, что некоторые люди узнают себя в персонажах книги и отреагируют ненавистью. Она успокоила меня и завершила наш разговор словами: «Я люблю тебя, Кэти». Я ответила ей теми же чувствами.
Реакция общества на публикацию Атланта оказалась очень резкой, и члены Младшего коллектива в полном составе были заняты написанием ответов на критические рецензии, появившиеся в Тайм, Ньюсуик и так далее. Особо скверную рецензию опубликовал Тайм, так что все мы отказались от подписки на него. Одна из представительниц Младшего коллектива согласилась с тем, что рецензия просто ужасна, однако отказываться от подписки не пожелала. Нам с Натаном пришлось изрядно попотеть, чтобы доказать этой персоне, что она все равно должна совершить подобный поступок, чтобы доказать верность собственным взглядам. Так она в итоге и поступила, осознав, что отказывается от меньшей ценности ради большей, то есть ничем не жертвует.
Примерно в это время нагрузка на Айн существенно возросла, и она оказалась в большой моде как оратор и интервьюируемая персона. Одно приглашение, в частности, поступило от шоу телеинтервьюера Майка Уоллеса. Вместе с другими членами Коллектива она пришла в наши апартаменты, чтобы посмотреть это шоу и убедиться в том, что работа Майка достойна внимания. В те времена телеприемники успели появиться еще далеко не в каждом доме. Впоследствии она приняла участие в этой телепередаче.
Примерно тогда же мы с Вивьен Грант [еще одна участница Младшего коллектива] сообщили Айн о показе Кабинета доктора Калигари с Конрадом Вейдтом
[159]. Она очень хотела увидеть этот фильм после такого долгого перерыва
[160]. После просмотра, по пути из кино домой, Айн сказала что-то вроде того: «Едва ли ты можешь по-настоящему оценить привлекательность Вейдта», — и я ответила: «Да. Это было заметно по тому, как он глядел на сидевшую перед ним женщину». Она согласилась с моим определением и сказала об этом.
