— Быть может, прежде объясните нам, что за представление вы устроили? — строго обратился к нему Линтон. — Альд Торнбран, как я понимаю, уже в курсе.
Маг, на которого Гвен бросила укоризненный взгляд, пожал плечами:
— Господин Дэй был среди сотрудников Службы правопорядка, побывавших в замке зимой. Естественно, я узнал его при новой встрече.
— И тут же поручили чистить… часы, — припомнила Гвен.
— Я действительно учился на часовщика, — сказал молодой человек. — И в Трелони приехал, чтобы продать дом покойного родственника — это тоже правда. Я не на официальном задании. Но руководство попросило проверить кое-что, раз уж я все равно собрался сюда. — Он переглянулся с магом, точно спрашивал, можно ли говорить дальше. Тот изобразил полнейшее равнодушие, и Криспин продолжил: — Дело в том, что альд Торнбран… Сайлас Торнбран незадолго до смерти пригласил к себе человека из Службы правопорядка. Хотел заявить о неком известном ему преступлении. Но в тот момент альд Торнбран был уже очень плох. Он заговаривался, впадал в беспамятство и не мог внятно объяснить, о чем идет речь. Говорил что-то о женском коварстве, о жажде наживы, о том, что злодеяния прикрывают любовью. Он упомянул вас, альд Линтон.
— Да? — Сквайр недоверчиво поморщился. — И что бы это значило?
— Сложно сказать. Однако, помня о… хм… всесторонней осведомленности альда Торнбрана, мое начальство не оставило заявление без внимания. Женское коварство, преступления на почве страсти, вместе с тем преследующие получение выгоды… Возникло подозрение, что какая-то женщина в вашем окружении совершила… или только замышляет совершить нечто. Возможно, направленное против вас.
— Но мне не сообщили, — нахмурился Линтон.
— Не хотели тревожить, не разобравшись. Сами понимаете, слова умирающего старика… Простите, альд Торнбран…
— Могли бы сказать, сумасшедшего старика, — хмыкнул маг. — На правду не обижаются. Не я, во всяком случае.
— Так что вы выяснили? — спросил сквайр у Криспина.
— Ничего, — ответил тот. — В вашем окружении не так много женщин, и ни одна из них не подходила на роль преступницы. Однако потом приехала госпожа Грин…
— А я, выходит, на эту роль подхожу? — оскорбилась Гвен.
Криспин выдержал ее гневный взгляд.
— Простите, Гвенда, но поначалу — подходили. Непонятно было, в каких отношениях вы состоите с альдом Линтоном. Я только приехал в деревню, как мне сообщили, что в Трелони появилась новая учительница, которая первую же ночь по приезде сюда провела в доме сквайра…
— Потому что почтовая карета не идет в деревню! А альд Линтон не мог бросить меня ночью в мороз на станции!
— Не оправдывайтесь, — остановил ее сквайр. — Пусть ваш мнимый друг излагает свои домыслы.
— Господина Дэя можно понять, — неожиданно вступился за Криспина маг. — У госпожи Грин уникальный талант будить подозрения своим появлением. Сам подозревал ее в связи с людьми, укравшими у меня «око духов». Только посудите: лес, зима, вооруженные бандиты… и милая девушка, оказавшаяся там совершенно случайно, да еще и прихватившая между делом ценный артефакт. Кто поверит в такое? Впрочем, мои подозрения рассеялись без следа, стоило прочитать наивное сочинение госпожи Грин.
— Ну, так господин Дэй его тоже читал! — выпалила Гвен, осененная внезапной догадкой. — Это ведь вы забрали рукопись в тот день, господин специальный агент? Вы же приходили тогда в школу и заинтересовались бумагами! А потом подбросили их на крыльцо. И в комнату ко мне, думаю, влезли не о чувствах говорить!
— Что? — одновременно воскликнули Линтон и маг.
— О, ничего страшного, — сквозь зубы заверила их Гвен. — Господин Дэй полагал, что я на девичнике, и планировал провести осмотр моей квартиры… Кажется, так это называется, да?
Она не знала, как это называется. Танцы, разговоры за чаем, букеты цветов. Как называется, когда тебе пытаются влезть в душу… по служебной надобности?!
Но сейчас не время это обсуждать. Да и нужно ли это обсуждать вообще?
— Приготовлю чай, — сказала Гвендолин, направляясь к двери. — Разговор, как понимаю, предстоит длинный.
Криспин нагнал ее в коридоре.
— Гвен, я… Я был не прав по отношению к вам. И не только в своих подозрениях. Методы, которыми я пытался сблизиться с вами, чтобы понять, замешаны ли вы в чем-то…
— Отвратительные методы!
— Простите! — Он опустил голову.
— До сих пор меня подозреваете?
— Нет. Давно уже нет.
— Отчего же вы до сих пор тут?
Криспин неловко передернул плечами:
— Мне все еще нужно продать дом. И… Если честно, есть одна девушка…
— Ни одному вашему слову больше не верю! — Гвен развернулась и хотела уйти, но вдруг остановилась. Посмотрела на молодого человека, вновь опустившего глаза. — Вы ведь говорили сейчас не обо мне? Ну, что ж… Тогда, быть может, поверю. Но хоть ее-то не обманывайте. Она только-только от другого обманщика избавилась.
Гвен поднялась на кухню, затопила плиту и поставила чайник. Приготовила чашки. Подумав, достала из шкафа печенье. В голове вертелось столько мыслей, что она даже не пыталась в них разобраться.
Стоящего в дверях мага заметила не сразу.
— Что вам нужно? — спросила раздраженно.
— Хотел узнать, как вы себя чувствуете после всего случившегося.
— Да? Отчего же не справились об этом сразу, еще на дороге?
— Тогда мне достаточно было увидеть вас живой и невредимой.
— Я до сих пор жива и невредима, — отчеканила Гвен.
Торнбран ответил странной усмешкой. Прошел в кухню.
Огляделся. Беззастенчиво макнул палец в вазочку с вареньем, как деревенский мальчишка, а не как благородный альд, и с удовольствием облизал.
— Удивительные вы, женщины, создания, — проговорил задумчиво. — Вы едва не погибли, но это волнует вас меньше, чем то, что ваш поклонник оказался вовсе не поклонником, а агентом при исполнении.
— Не собираюсь обсуждать это с вами.
— И не нужно.
Кухня была слишком мала, и Эмрису Торнбрану хватило двух шагов, чтобы приблизиться вплотную к Гвен. Она отступила еще на шаг и оказалась прижата спиной к стене.
— Что вы делаете? — пискнула тихо.
— Помогаю вам избавиться от остатков ложных чувств. — Маг склонился к ней. — Хочу, как пишут в книгах, стереть с ваших уст следы его поцелуев.
— Но… он меня не целовал…
— Да? — Губы Торнбрана вскользь коснулись ее виска. — А кто целовал?
— Никто.
— Совсем никто?
— С-совсем…
— Ох, и короткая же у вас память. Придется освежить воспоминания.
