Госпожа Фриберта заверещала.
— Альд Линтон! — Гвен наконец смогла подбежать к Карлиону. Опустилась на колени и стала его тормошить: — Альд Линтон, очнитесь!
Он не отвечал. Зато на вопли хозяйки примчалась служанка и присоединилась к ору:
— Высшие силы! Что творится?! Госпожа Фриберта…
— Госпожа Фриберта в порядке, — оборвала визгливые вопли Гвен. — Помощь нужна не ей. Срочно пошлите за доктором!
— А…
— Доктора, живо! — со злостью выкрикнула Гвендолин.
Она не видела, как выглядит со стороны, но служанка не решилась спорить, а тетушка прекратила стенать и притворилась, что в обмороке…
— Альд Линтон, пожалуйста… — еле слышно шептала Гвен, глядя в побелевшее лицо сквайра, и понимала, что доктор вряд ли успеет. — Пожалуйста!
На обращенную непонятно к кому просьбу вдруг откликнулось «око духов». Артефакт, который Гвендолин все так же держала в руке, налился теплом и силой.
«Помоги мне!» — Гвен потянулась мыслями к сияющему шару. Положила его на слабо вздымающуюся грудь умирающего, прижала ладонями.
«Помоги! Ты же можешь… Мы вместе можем»…
Вместе.
Она не знала, откуда пришло к ней это понимание, но знала, что все делает правильно.
Вместе.
Шар — источник силы. Она — источник жизни.
Магия мертва, если маг не вложит в нее частичку себя.
Гвен отдала не частичку — она отдала столько, сколько было нужно, не думая о том, что артефакт способен ее выпить.
Сначала ощутила, как теплый камень остывает в ладонях, потом перед глазами поплыл туман, и она провалилась в него без мыслей и чувств…
ГЛАВА 38
В себя Гвендолин пришла в чужой просторной комнате.
Она лежала на широкой кровати, заботливо укрытая поверх одежды мягким одеялом. На столике рядом неярко горела лампа, а у темного окна стоял незнакомый Гвен мужчина.
— Очнулись? — улыбнулся он ей. — Как вы себя чувствуете?
— Где я? — спросила она. — И кто вы?
Страха не было. «Око духов» в ее руке словно приросло к ладони и не выпало, пока Гвен пребывала в беспамятстве. Сейчас артефакт был спокоен. Значит, угроза отсутствовала.
— Я — доктор… — Незнакомец представился, но имя оказалось слишком неразборчивым — у Гвендолин из головы еще не выветрился туман. — Мы находимся в доме альда Линтона. Вас обоих привезли сюда сотрудники Службы правопорядка.
— Обоих? — переспросила Гвен. — Альд Линтон…
— Он жив. И скоро будет полностью здоров. Благодаря вам. И все же замечу, что с вашей стороны было крайне неразумно решиться на такое.
Гвендолин не знала, какое «такое» доктор имеет в виду. Она закрыла глаза и с облегчением вздохнула: Карлион Линтон жив — это главное.
— Да, вам следует отдохнуть, — произнес врач. — Но прежде я все же должен вас осмотреть, а потом господин из Службы правопорядка просит уделить ему несколько минут.
Гвен кивнула, а затем вдруг, вспомнив о случившемся, вскочила и села на кровати. Правда, силы тут же ее покинули, и она вновь упала на подушки.
— Что такое? — забеспокоился доктор. — Что-то болит?
— Нет, — испуганно прошептала Гвен. — Но… тот человек из Службы… Я убила госпожу Дельвен, да? Меня арестуют?
Медик посмотрел на нее с удивлением и неожиданно рассмеялся.
— Нет, вы никого не убили, — замахал он руками. — У той особы на диво крепкий череп. К слову, наукой доказано, что чрезмерно крепкие, рано сросшиеся в младенчестве черепные кости являются причиной различных отклонений в умственном развитии. Если у госпожи Дельвен выявятся подобные отклонения, вместо тюрьмы она окончит свои дни в специализированной лечебнице.
Гвендолин чувствовала себя совершенно разбитой. Голова кружилась, глаза слипались. В таком состоянии меньше всего хотелось обсуждать дальнейшую судьбу Белинды Дельвен. Потом Гвен обдумает все. Может быть, даже пожалеет девушку, которую неразделенные чувства толкнули на преступление. Возможно, подобному сюжету найдется место на страницах ее романа. Сейчас же Гвен ответила на вопросы доктора, позволила тому проверить состояние ее склер и послушать сердце и, успокоенная известием, что альду Линтону ничего не угрожает, а сама она к утру полностью восстановится, захотела поспать. Однако ее ждала беседа с человеком из Службы правопорядка.
На счастье, человек этот был ей хорошо знаком.
— Вы отважная девушка, Гвенда, — сказал Криспин, присев на стул у кровати. — Теперь мне вдвойне стыдно за то, что когда-то подозревал вас вместо того, чтобы обратить внимание на Белинду Дельвен. Однако она казалась такой… невзрачной…
«Альд Линтон также считал ее невзрачной и едва не поплатился за это», — подумала Гвендолин.
— Так вы полагаете, что старый альд Торнбран говорил о ней? — спросила она агента Дэя. — Разве это возможно? Мне ее поступок показался спонтанным…
Криспин покачал головой.
— Спонтанно ни у кого не находятся в спальне яды, на изготовление которых уходят недели, — проговорил он. — Госпожа Дельвен хранила немало книг на эту тему и регулярно практиковалась. Она вела дневник, в котором записывала, какие яды готовила и как использовала. Поначалу ее жертвами были животные. Потом она решила испытать снадобья на тетушке. Но не сразу. Начала травить ее примерно полгода назад, малыми дозами, чтобы это походило на медленно развивающуюся болезнь. Сайлас Торнбран был еще жив и мог каким-то образом об этом узнать. Возможно, когда он решил заявить в Службу правопорядка, уже не помнил имени женщины, знал только то, что она в родстве с альдом Линтоном. Мы же ошибочно посчитали, что опасность грозит самому сквайру… Хотя в итоге так оно и вышло.
— Она травила тетю? — воскликнула Гвен. — Тогда это точно не от отчаяния.
— Сложно сказать. — Криспин неуверенно передернул плечами. — Следователи постараются разобраться. Но мне кажется, тут все смешалось. Сначала был расчет, желание получить наследство и избавиться от опеки родственницы, потом — отчаяние. Белинда Дельвен влила яд прямо в чайник, а значит, и ее чай был отравлен. Она говорит, что собиралась выпить его, как и все.
Выходит, доктор прав. У Белинды рано срослись черепные кости, но совсем не срослась жизнь, и она сошла с ума.
— Специалист Службы правопорядка сказал, что яд очень сильный, — продолжил агент Дэй. — Альд Линтон непременно умер бы, если бы не артефакт. Но и такая мощная вещь его не спасла бы, не будь у вас талантов для ее использования… Гвен, скажите, отчего вы держите в тайне свой магический дар?
Она не растерялась от этого вопроса. Просто не поняла его. А когда смысл услышанного все же дошел до нее, пожала плечами.
— У меня есть определенные способности, но они невелики, я даже нигде не училась. Когда шар попал ко мне, случайно установилась связь… Но вы знаете об этом. Наверное, потому у меня и получилось его активировать. — Немного правды, немного лжи. Подобное объяснение должны принять. — Только не говорите альду Линтону. Пусть считает это заслугой артефакта. Не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным.
