При подъезде к Новгороду я позвонила Потапу Прокопьевичу, и он предложил мне для начала заехать к Валерии и поговорить с ней, а героя-любовника забрать завтра с утра. Из больницы по вечерам не выписывают. Полиция любезно предоставила и телефон, и адрес Валерии. Я позвонила, представилась и сказала, что желаю пообщаться. Валерия пригласила к себе. Я ввела адрес в навигатор, по пути остановилась, купила торт, парням пирожные и кофе.
Выглядела администратор гостиницы не лучшим образом. Следы драки были налицо — и на лице.
— Вы уже знаете?
— Знаю. Вы хотите его забрать себе? Хотя бы временно?
— А вы?.. Вы же с ним…
«От администратора маленькой гостиницы ничего нельзя скрыть».
— Я воспользовалась возможностью. Секс полезен для здоровья. А мне знакомиться с мужчинами некогда, да и не буду я ни под кого подстраиваться. С охранниками и водителями я сексом не занимаюсь. Вы хотите, чтобы он у вас тут пожил?
— Хочу, — сказала Валерия.
Мы сидели в чистенькой комнате за большим столом, покрытым белоснежной накрахмаленной скатертью. Даже плоский телевизор был по старинке покрыт кружевной салфеткой. В буфете были цветные стекла, сверху тоже красовалась льняная салфетка. Или такие называются «дорожками»? Она была на всю длину буфета. На отдельной табуретке стоял самовар. Я сказала бы, что здесь все было «по-деревенски». Я помнила именно такую обстановку в тех домах, в которых бывала в детстве в гостях вместе с бабушкой, и дома в той деревне, куда летом всегда выезжали мои братья Петр и Василий, и куда иногда привозили меня. Дощатый пол, старая, но надежная и крепкая мебель. Валерия сказала, что у нее есть и настоящая русская печь, и отопление. В печи она иногда готовит. Ведь есть вещи, которые нельзя приготовить на газовой плите. Вкус совершенно другой получается.
— У вас есть здесь Интернет?
— Конечно, — улыбнулась Валерия. — Как может не быть Интернета в доме, где живет четырнадцатилетний парень? Обеспечим доступ клиенту.
— Он должен по скайпу общаться с одной моей знакомой. Это возможно? — Увидев, как изменилось выражение лица Валерии, я быстро добавила: — Ей восемьдесят три года, или даже уже восемьдесят четыре, и она живет в пригороде Парижа.
Я только не стала объяснять, что Анна Моисеевна, с которой я уже поговорила, будет обучать европейского принца правильно ругаться русским матом. Анна Моисеевна меня от души поблагодарила за саму возможность. «Ларка, ты знаешь, как доставить людям удовольствие!» Правда, потом забеспокоилась, не влюбится ли в нее еще и принц из Лотиании в дополнение к молодому миллионеру из России. «Потешите свое самолюбие, если двое молодых мужиков будут за вас драться. Но вообще он нормальный. Хотя можете немного поучить жизни и ответить на его вопросы, которые он, возможно, стесняется задать мне». — «Не беспокойся, Ларка. Отвечу, как надо». Анне Моисеевне вообще было очень весело, когда я объясняла, кого придется обучать. Кто бы мог подумать, что наследного европейского принца умыкнули мы с папой.
— Лариса Ивановна, у меня вопрос…
— Просто Лариса.
— А если его тут кто-то найдет?
— В смысле?
— Ну, шведская принцесса же как-то в больнице оказалась. Может сюда припереться.
— Этот дом — ваша частная собственность. У них в Европе к неприкосновенности частной собственности относятся очень серьезно. Гоните всех вон. Звоните в полицию. Я Потапа Прокопьевича лично предупрежу. Кстати, у вас подпол есть?
— Конечно.
— Пусть прячется, если за ним кто-то придет. Например, в ваше отсутствие.
— Лариса Ива… то есть Лариса, а он… скрывается от правосудия? Вы не думайте, меня это не беспокоит. То есть беспокоит только из-за сына. Вы же знаете, что в России всегда помогали беглым зэкам, у нас по статистике каждый третий мужчина сидел, и сдавать кого-либо не в нашем русском характере. Я просто знать хочу, против чего иду. У меня же сын… Муж бывший… — Валерия скривилась и махнула рукой. — Защитить меня некому. Есть только сестра, родственников-мужчин нет.
— Он скрывается, но не от правосудия. Зовут его по-другому. Хотя документы у него «чистые». Полиция проверяла.
Хотя полиция его документов так и не видела. Интересно, Валерия видела? В такой гостинице вполне могут селить без документов. А если она еще принадлежит папе… Или паспорт на имя Леонида Петровича Курбатова Лотару вообще не вручили?
— То есть арестовать его не должны?
— Если еще куда-то не вляпается.
— За этим я прослежу! — широко улыбнулась Валерия.
* * *
Я надеялась уже отправиться в гостиницу спать, но не тут-то было. За моим внедорожником стояла «Ауди» Потапа Прокопьевича. Он предложил мне сесть в его машину, а ребятам отправляться в гостиницу на моей. Правда, до нее мы добрались не скоро. Разговор получился долгим.
— Лариса Ивановна, я надеюсь, что вы не считаете меня идиотом и не считаете идиотами всех милиционеров, то есть полицейских.
— Ни в коем случае, Потап Прокопьевич. Я придерживаюсь мнения, что в любой сфере деятельности есть разные люди. Есть умные и не очень, есть порядочные и не очень, есть люди слова и люди, которые слово не держат, есть те, которые берут, и те, кто не берет принципиально, есть преданные делу и любящие его всей душой, а есть те, кто работает за зарплату, от и до и ни на йоту больше. Вас лично я считаю умным и наблюдательным человеком.
Умный и наблюдательный человек достал планшет, вывел на экран фотографию Лотара крупным планом, потом еще одного мужчины, годящегося и Лотару, и мне в отцы. Потап Прокопьевич был постарше меня, ему этот мужчина в отцы не годился, если только не сделал ребеночка в школьные годы. Потом полицейский еще раз показал мне Лотара и еще раз неизвестного мне мужчину.
— Кто это?
— А вы не знаете? — удивился Потап Прокопьевич.
— Я никогда в жизни с ним не встречалась, а у меня хорошая зрительная память.
Полицейский задумался, потом кивнул.
— Верю. И по моим сведениям, на самом деле не встречались. Или пока не встречались. Времени пока не нашли.
— Дайте-ка мне планшет.
Я изучила фотографии обоих и решила, что Лотар, в особенности с темными волосами, похож на неизвестного мне мужчину, хотя у того уже пробивалась седина. Но глаза, брови, лоб… В общем, вся верхняя часть лица у них была одинаковой.
— Это археолог Звонников? — спросила я.
Потап Прокопьевич кивнул.
— И сходство вы тоже заметили? А я все никак не мог понять, кого мне этот тип напоминает. Вы знаете про их родство? Что сынок ехал к своему настоящему папе? У него же и фамилия, и отчество «не те».
— Знаю, — не стала отрицать я.
— И что?
Я вопросительно посмотрела на полицейского.
