От надвигающегося грозового фронта не потемнело, даже не стало сумрачнее, но свет тем не менее изменился. Окружающие их предметы застыли в сонном расслаблении: лишенные теней, с резкими обводами, точеные. От ужаса и предчувствия дурного у Эдди засосало под ложечкой: он осознал, что свет этот ему знаком. Именно с таким светом они столкнулись в доме 29 по Нейболт-стрит.
Зигзаг молнии вытатуировал облака, достаточно яркий, чтобы заставить его вздрогнуть. Он поднял руку, прикрывая лицо, и вдруг понял, что считает про себя: «Один… два… три…» – и тут накатил гром, бабахнуло так, будто рядом взорвался фейерверк «М‐80», и они сдвинулись еще ближе.
– Утром про дождь ничего не говорили, – нервно заметил Бен. – В газете написали – жарко и дымка.
Майк оглядывал небосвод. Облака напоминали килевые суда с черным дном, с высокими бортами и тяжело нагруженные, которые решительно рассекали голубую дымку, расстилавшуюся по небу от горизонта до горизонта, когда они с Биллом выходили из дома Денбро после ленча.
– До чего быстро плывут облака, – вырвалось у него. – Никогда не видел, чтобы гроза надвигалась с такой скоростью.
И его слова подтвердил гром.
– По-ошли. – Билл комментировать не стал. – Да-авайте положим и-игровую до-оску Э-Э-Эдди в к-клубный до-ом.
Они двинулись по тропе, которую протоптали за недели, минувшие после строительства и разрушения плотины. Билл и Эдди шагали впереди, их плечи задевали зеленую листву растущих у тропинки кустов, остальные – следом. Вновь задул ветер, заставив шептаться кроны деревьев и ветки кустов. Впереди сухо стучали друг о друга стебли бамбука, как барабаны в книге о джунглях.
– Билл? – прошептал Эдди.
– Что?
– Я подумал, такое бывает только в фильмах, но… – С губ Эдди сорвался смешок. – Я чувствую, что за нами кто-то наблюдает.
– Так о-они з-здесь, са-амо со-обой, – ответил Билл.
Эдди нервно огляделся и крепче прижал к себе игровую доску для пачиси. Он…
11
Номер Эдди – 3:05
…открыл дверь монстру из комикса ужасов.
Залитый кровью призрак стоял перед ним, и это мог быть только Генри Бауэрс. Выглядел Генри как труп, поднявшийся из могилы. Лицо напоминало застывшую маску ненависти и жажды убийства, маску колдуна. Его правая рука находилась на уровне щеки, и когда глаза Эдди широко раскрылись и он только начал набирать в легкие воздух, рука пошла вниз с зажатым в ней ножом, лезвие которого блестело, как шелк.
Не раздумывая – времени не было; если б задумался, погиб бы на месте, – Эдди захлопнул дверь. Она ударила Генри по предплечью, изменив траекторию движения ножа, который опустился по виляющей из стороны в сторону дуге в каком-то дюйме от шеи Эдди.
Когда дверь прижала руку Генри к дверному косяку, послышался хруст. Генри сдавленно вскрикнул, пальцы разжались, нож запрыгал по полу. Эдди пнул его ногой, отбросив под телевизор.
Генри навалился на дверь. Весил он на сотню фунтов больше, чем Эдди, и того отшвырнуло, словно куклу. Край кровати ударил его под колени, и он повалился на нее. Генри вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Когда Эдди сел, глядя на незваного гостя широко раскрытыми глазами, он уже поворачивал барашек дверного замка. В горле у Эдди засвистело.
– Ладно, пидор, – прорычал Генри и глянул на пол в поисках ножа. Ножа он не увидел. Рука Эдди уже ощупывала прикроватный столик, наткнулась на одну из двух заказанных им ранее бутылок с минеральной водой «Перье». Полную бутылку – вторую он выпил перед тем, как пойти в библиотеку, потому что нервы расшалились, вызвав жуткую изжогу. «Перье» благотворно сказывалась на пищеварении.
Когда Генри, решив, что искать нож бесполезно, двинулся к кровати, Эдди сжал горлышко зеленой грушевидной бутылки в кулаке и отбил донышко ударом о край прикроватного столика. Пенная минералка потекла по нему, заливая стоящие на столике пузырьки с таблетками.
Рубашку и джинсы Генри покрывала кровь, засохшая и свежая. Его правая рука изгибалась под странным углом.
– Маленький пидор. Сейчас я научу тебя, как бросать камни.
Он добрался до кровати и потянулся к Эдди, который все еще с трудом понимал, что происходит. Прошло не более сорока секунд с того момента, как он открыл дверь. Генри попытался его схватить. Эдди выбросил вперед руку с зажатой в ней бутылкой «Перье» с отбитым донышком. Зазубренные края вонзились Генри в лицо, разорвали правую щеку, пробили правый глаз. Генри чуть слышно, на вдохе, вскрикнул и отшатнулся. Его взрезанный глаз, истекающий желто-белой жидкостью, вывалился из глазницы. Из щеки кровь била фонтаном. Крик Эдди был даже громче. Он поднялся с кровати и шагнул к Генри – возможно, чтобы помочь, он точно он не знал, – и Генри снова бросился на него. Эдди ударил бутылкой «Перье», словно шпагой, и на этот раз зеленые острия глубоко вонзились Генри в кисть левой руки, изрезав несколько пальцев. Потекла свежая кровь. Генри что-то прохрипел – примерно такие звуки раздаются, когда человек откашливается, – и толкнул Эдди правой рукой.
Эдди отлетел назад, ударился о письменный стол. Левая рука изогнулась, каким-то образом оказалась под ним, и он на нее упал. Ярко вспыхнула боль. Он почувствовал, как кость ломается вдоль линии прежнего перелома, и ему пришлось сжать зубы, чтобы сдержать крик.
Тень заслонила свет.
Генри стоял над ним, покачиваясь взад-вперед. Колени у него подгибались. С левой руки кровь капала на халат Эдди.
Эдди по-прежнему сжимал в правой руке горлышко разбитой бутылки «Перье», и когда колени Генри чуть ли не полностью согнулись, выставил ее перед собой, остриями вперед, уперев крышку в свою грудину. Генри повалился вперед, как срубленное дерево, насаживаясь на стеклянные острия. Эдди почувствовал, как бутылка разламывается в его правой руке, и боль вновь пронзила левую руку, которая оставалась под ним. Новый теплый поток окатил его тело. Эдди не знал, чья это кровь, его или Генри.
Тот дергался, как вытащенная на берег форель. Его ноги выбивали по ковру чечетку. До Эдди долетало его зловонное дыхание. Наконец Генри затих и откатился в сторону. Бутылка торчала у него из живота, нацелившись крышкой в потолок, будто там выросла.
– Гыр. – И больше Генри ничего не сказал. Смотрел в потолок. Эдди подумал, что тот умер.
Эдди поборол обморок, стремившийся уложить его на лопатки, поднялся на колени, встал. Боль в сломанной руке, которая висела уже перед ним, помогла чуть прочистить мозги. Хрипя, с трудом проталкивая воздух в легкие, Эдди добрался до ночного столика, где в луже пенной воды лежал ингалятор. Поднял, поднес ко рту, пустил живительную струю. От отвратительного вкуса спрея его передернуло, но он добавил вторую струю. Посмотрел на лежащее на полу тело… неужели Генри? Такое возможно? Он самый. Постаревший, с короткой стрижкой, в волосах преобладала седина, с толстым, белым, расплывшимся телом, но тот самый Генри. И Генри умер. Наконец-то Генри…
