Полумесяц сделался шире.
– Раз, два, три, взяли!
Бен толкал, пока перед глазами не заплясали черные точки.
– Отходим! – закричал Майк. – Она падает, падает!
Они отскочили, глядя, как большая круглая крышка накреняется и сваливается. Краем она вонзилась в мокрую землю, а потом перевернулась и улеглась рядом с цилиндром, будто огромная шапка. Жучки спрыгивали с крышки на мятую траву.
– Ох, – вырвалось у Эдди.
Билл заглянул в бетонный цилиндр. Железные скобы спускались к кругу черной воды, по которой теперь барабанили капли дождя. Посреди грудой мертвого железа стоял насос, наполовину ушедший под воду. Он видел, как вода затекает в раструб подводящей трубы, и мелькнула мысль, от которой засосало под ложечкой: «Туда мы и должны пойти. Туда».
– Э-Э-Эдди. Са-а-адись на ме-еня!
Эдди с тревогой взглянул на него.
– На-а с-с-спину. Де-ержись з-здоровой ру-укой, – и показал как.
Эдди все понял, но энтузиазма не выказал.
– Быстро! – рявкнул Билл. – О-они с-скоро бу-удут здесь!
Эдди обвил рукой шею Билла. Стэн и Майк подняли его так, чтобы он смог обхватить ногами талию Билла. И когда Билл неуклюже перелезал через край цилиндра, Бен увидел, что Эдди крепко зажмурил глаза.
Шум дождя перекрывали другие звуки: треск ломающихся веток, голоса. Генри, Виктор и Рыгало. Самая отвратительная кавалерия этого мира.
Держась за бетонный край цилиндра, Билл начал осторожно спускаться, переставляя ноги с одной железной скобы на другую. От воды скобы сделались скользкими. Эдди мертвой хваткой сжимал шею Билла, и тот подумал, что сейчас ему представится возможность убедиться, какие страдания приносит астма.
– Я боюсь, Билл, – прошептал Эдди.
– Я то-о-оже.
Он отпустил бетонный край, схватился за верхнюю скобу. И хотя Эдди почти что душил его и он чувствовал, что стал весить на добрых сорок фунтов больше, Билл на мгновение застыл, чтобы посмотреть на Пустошь, на Кендускиг, на бегущие облака. Внутренний голос – не испуганный, скорее уверенный голос – сказал ему, что он должен посмотреть, на случай, если больше никогда не увидит наземного мира.
Он и посмотрел, а потом начал спускаться, с Эдди на спине.
– Я больше не могу, – прошептал Эдди.
– Бо-ольше и не на-адо, – ответил Билл. – Мы по-очти в‐внизу.
Одна его нога вошла в холодную воду. Он поискал и нащупал следующую скобу. Под ней – еще одну, а потом лестница закончилась. Он уже стоял на полу, по колено в воде, рядом с насосом.
Присел, поморщившись, когда зад опустился в холодную воду, подождал, пока Эдди слезет. Глубоко вдохнул. Запах – не фонтан, но рука Эдди не пережимала горло, и это радовало.
Билл поднял голову. До среза цилиндра порядка десяти футов. Остальные сгрудились вокруг цилиндра, смотрели вниз.
– Да-авайте! – крикнул он. – По о-одному! Бы-ыстро!
Беверли спустилась первой. Легко перекинула ногу через край, потом полезла, перехватывая руками за скобы. Стэн – следующим. За ним – Бен и Майк. Ричи оставался последним. Он подождал наверху, прислушиваясь к продвижению Генри и его дружков. Прикинул, судя по звукам, что они выйдут на берег левее насосной станции, но не сильно с ней разминутся.
И в этот момент Виктор заорал:
– Генри! Сюда! Тозиер!
Ричи огляделся и увидел, что они бегут к нему. Виктор вырвался вперед… а потом Генри оттолкнул его так сильно, что Виктор шлепнулся на колени. Генри держал в руке нож, все точно, какой годился для забоя свиней. С лезвия капала вода.
Ричи посмотрел вниз, увидел, как Бен и Стэн помогают Майку сойти с лестницы, и сам перемахнул через край цилиндра. Генри понял, что он делает, и закричал. Ричи, дико расхохотавшись, хлопнул левой рукой по локтевому сгибу правой, предплечье взметнулось к небу, пальцы сжались в кулак, повторяя, наверное, самый древний жест в мире. А чтобы гарантировать, что Генри все поймет, Ричи еще и выставил средний палец.
– Ты умрешь внизу! – проревел Генри.
– Докажи! – хохоча, прокричал в ответ Ричи. Ужас пробирал от одной мысли о спуске в это бетонное горло, но он не мог не смеяться. А потом Голосом ирландского копа добавил: – Бог знает, что ирландская удача никогда не иссякнет, мой дорогой мальчик.
Генри поскользнулся на мокрой траве и припечатался задом менее чем в двадцати футах от Ричи, который стоял на верхней железной скобе, так что над бетонным цилиндром виднелись только голова и грудь.
– Пока, каблуки-бананы! – крикнул Ричи, наслаждаясь триумфом и начал спускаться. Мокрые скобы выскальзывали из рук, и раз он чуть не упал. Но потом Билл и Майк схватили его, и мгновение спустя он уже стоял по колено в воде рядом с остальными. Ричи дрожал всем телом, по спине прокатывались волны жара и холода, и он никак не мог сдержать смех.
– Тебе бы видеть его, Большой Билл. Неуклюжий, как и всегда, не может устоять на ногах…
Голова Генри появилась в круге наверху. Щеки краснели свежими царапинами от веток. Губы шевелились. Глаза сверкали.
– Ладно! – прокричал он. Бетонный цилиндр чуть глушил слова. – Я иду. Теперь вы мои.
Он перекинул ногу через край, поискал верхнюю скобу, нашел, перекинул другую.
– Ко-огда о-о-он с-спустится до-остаточно ни-изко, м-мы все е-его х-хватаем. Тя-я-янем в‐вниз. По-о-од во‐о-оду. По-о-онятно?
– Да, губернатор. – И Ричи отдал честь трясущейся рукой.
– Понятно, – кивнул Бен.
Стэн подмигнул Эдди, который не понимал, что происходит… за исключением одного – Ричи определенно рехнулся. Смеялся, как безумец, когда Генри Бауэрс – ужасный Генри Бауэрс – спускался вниз, чтобы перебить их всех, как крыс в бочке.
– Мы готовы встретить его, Билл! – прокричал Стэн.
Генри замер. Спустившись на три скобы. Через плечо посмотрел на Неудачников. И впервые на лице его отразилось сомнение.
И тут до Эдди дошло. Бауэрс с дружками могли спускаться только по одному. Прыгать – слишком высоко, учитывая, что посреди бетонного цилиндра высился насос. А они поджидали каждого всемером, тесным маленьким кружком.
– И-иди сю-юда, Ге-енри, – доброжелательным голосом позвал Билл. – Че-е-его т-ты ж-ждешь?
– И правда, Генри, – поддакнул Ричи. – Тебе же нравится бить малышню. Иди сюда.
– Мы тебя ждем, Генри. – Голос Бена переполняло радушие. – Не думаю, что тебе здесь понравится, но спускайся, если хочешь. Если только ты не струсил. – И Бен заквохтал, как курица. К нему присоединился Ричи, потом остальные. Это пренебрежительное кудахтанье поднималось, отражаясь от влажных стен, по которым стекала дождевая вода. Генри смотрел на них сверху вниз, с ножом в левой руке, и лицо его стало цвета старых кирпичей. Он простоял секунд тридцать и начал подниматься. Неудачники проводили его свистом и оскорблениями.
