«Нет, – думает Ричи. – Не Зубной феи. Феи взросления».
Он громко смеется – забавный, однако, образ, – и когда Беверли вопросительно смотрит на него, машет рукой.
– Не обращай внимания, крошка, – говорит он. – Подумал тут о своем.
Но теперь эта энергия снова здесь. Нет, еще не вся – пока не вся, – но возвращается. И речь не только о нем. Он чувствует, как энергия эта наполняет комнату. Ричи думает, что и Майк выглядит тип-топ, впервые с того момента, как они собрались на тот ужасный ленч в ресторане у Торгового центра. Войдя в вестибюль и увидев Майка, сидящего с Беном и Эдди, Ричи с ужасом подумал: «Этот человек сходит с ума, похоже, он готовится покончить с собой». Но теперь ничего такого нет и в помине. Не то чтобы отступило на второй план – просто ушло. Ричи сидел рядом и наблюдал, как остатки этого безумия соскользнули с лица Майка, когда он «оживлял» воспоминания о птице и альбоме. Теперь его подпитывала та самая энергия. То же самое он мог сказать и об остальных. Это чувствовалось по выражению лиц, голосам, жестам.
Эдди наливает себе еще один стаканчик джина и сливового сока. Билл выпивает бурбон. Майк открывает новую банку пива. Беверли поднимает голову, смотрит на воздушные шарики, которые Билл привязал к аппарату для просмотра микрофильмов, стоящему на столе библиотекарей в общем зале, и торопливо добивает третью «отвертку». Они все пьют и пьют, но никто не пьянеет. Ричи не знает, из какого источника поступает энергия, которую он ощущает, но точно не из бутылок или банок со спиртным.
«НИГГЕРЫ ДЕРРИ – В АУТЕ»: синие шарики.
«НЕУДАЧНИКИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРОИГРЫВАЮТ, НО СТЭНЛИ УРИС НАКОНЕЦ-ТО ВЫРВАЛСЯ ВПЕРЕД»: оранжевые.
Ричи думает, открывая банку пива: «Мало того, что Оно может обратиться в любого чертова монстра по своему выбору. Мало того, что Оно использует наши страхи. Так теперь Оно еще и Родни Дэнджерфилд
90 в женском наряде».
Нарушает паузу Эдди.
– И сколь много знает Оно о том, что мы сейчас делаем? – спрашивает он.
– Оно здесь побывало, так? – говорит Билл.
– Не уверен, что это имеет какое-то значение, – отвечает Эдди.
Билл кивает:
– Это всего лишь виртуальные образы. Означают ли они, что Оно может видеть нас, знать, что мы делаем? Я в этом сомневаюсь. Мы можем видеть ведущего выпуска новостей на экране телевизора. А он нас – нет.
– Эти шарики не просто виртуальные образы. – Беверли тычет большим пальцем за плечо. – Они настоящие.
– Если на то пошло, это так, – подает голос Ричи, и все смотрят на него. – Образы – настоящие. Конечно, настоящие. Они…
И внезапно что-то еще встает на место, что-то новое. Еще одно воспоминание возвращается с такой силой, что он зажимает уши руками. А глаза за стеклами очков широко раскрываются.
– Боже мой! – восклицает Ричи. Хватается за стол, приподнимается, вновь плюхается на стул с громким шлепком. Сшибает банку пива, слишком резко потянувшись к ней, поднимает, выпивает то, что в ней осталось. Смотрит на Майка, а остальные удивленно и озабоченно смотрят на него.
– Жжет! – Он почти кричит. – Жжет в глазах! Майк! В глазах жжет…
Майк кивает, чуть улыбается…
– Ри-и-ичи? – спрашивает Билл. – Ты о ч-чем?
Но Ричи почти не слышит его. Воспоминание прокатывается по нему приливной волной, бросая то в жар, то в холод, и внезапно он понимает, что воспоминания возвращаются одно за другим, по очереди. Если б он вспомнил все сразу, эффект не отличался бы от выстрела психологического помпового ружья, поднесенного к виску. Ему бы сорвало крышу.
– Мы видели приход Оно, – говорит он Майку. – Мы видели, как Оно пришло, так? Ты и я… или только я? – Он хватает руку Майка, которая лежит на столе. – Ты тоже это видел, Майки, или только я? Ты видел? Лесной пожар? Кратер?
– Я видел, – ровным голос отвечает Майк и сжимает руку Ричи. Тот на мгновение закрывает глаза, думая, что за всю жизнь не испытывал такого облегчения, даже в тот раз, когда самолет, на котором он летел из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, съехал с взлетной полосы и просто остановился. Никто не погиб, никто не получил травм. Часть багажа вывалилась из верхних полок, только и всего. Он прыгнул на желтый аварийный надувной трап, внизу помог женщине отойти от самолета. Она подвернула лодыжку, споткнувшись о бугорок, скрытый высокой травой. Она смеялась и причитала: «Не могу поверить, что я не мертва, не могу поверить, просто не могу поверить». На что Ричи – одной рукой он почти нес женщину, а другой махал пожарным, которые подзывали к себе появляющихся из самолета пассажиров – ответил: «Ладно, ты мертва, ты мертва, ты мертва, теперь тебе полегчало?» – И они оба закатились безумным смехом… но такого сильного облегчения, как сейчас, он тогда не ощутил.
– О чем это вы? – спрашивает Эдди, переводя взгляд с одного на другого.
Ричи смотрит на Майка, но тот качает головой:
– Излагай, Ричи. Я на сегодня наговорился.
– Вы не знаете, а может, не помните, потому что вы ушли, – говорит им Ричи. – Мы с Майки остались, последние два индейца в дымовой яме.
– В дымовой яме, – задумчиво повторяет Билл. Взгляд его синих глаз устремлен куда-то вдаль.
– Жжение в глазах под контактными линзами, – продолжает Ричи. – Впервые я его ощутил сразу после звонка Майка в Калифорнию. Тогда я не знал, что это такое, а теперь знаю. Дым. Дым двадцатисемилетней давности. – Он смотрит на Майка. – Это что-то психологическое, как, по-твоему? Психосоматическое? Подсознательное?
– Не думаю, – спокойно отвечает Майк. – По-моему, твои ощущения столь же реальны, как эти шарики, как голова, которую я увидел в холодильнике, или труп Тони Трекера, который видел Эдди. Расскажи им, Ричи.
– Случилось это через четыре или пять дней после того, как Майк принес в Пустошь альбом своего отца. Наверное, как раз пошла вторая половина июля. Клубный дом мы уже построили. Но… эта дымовая яма – твоя идея, Стог. Ты почерпнул ее из какой-то книги.
Улыбаясь, Бен кивает.
Ричи думает: «День выдался пасмурным. Ни ветерка. В воздухе пахло грозой. Как и в другой день, где-то месяц спустя, или около того, когда мы стояли в воде, образовав круг, и Стэн резал нам руки осколком бутылки из-под колы. Воздух застыл в предвкушении чего-то такого, что должно случиться, и Бен еще сказал, что в клубном доме так быстро стало совсем плохо именно из-за отсутствия тяги».
