Билл встретился с ней взглядом.
– Т-так в‐вот че-его т-ты хо-очешь?
Она улыбнулась, и от этой улыбки ее лицо сделалось ослепительно красивым.
– Да, большой болван, именно этого я и хочу. А как насчет тебя?
– Я лю-ю-юблю тебя, Б-Бев, – ответил Билл, и ее щеки запламенели.
Билл же этого вроде бы и не заметил. Он внимательно изучал концы спичек, торчащие из ее сжатого кулака и наконец потянул за один. Ему досталась спичка с синей, несгоревшей головкой. Бев повернулась к Бену и предложила выбрать одну из шести оставшихся.
– Я тоже люблю тебя, – просипел Бен. Лицо обрело цвет спелой сливы, казалось, его сейчас хватит удар. Но никто не рассмеялся. Где-то в глубинах Пустоши опять запела птица. «Стэн может сказать, какая именно», – рассеянно подумал Ричи.
– Спасибо, – улыбнулась Бев, и Бен вытянул спичку. С синей головкой.
Она предложила спички Эдди. Тот улыбнулся, очень застенчиво, невероятно нежной и такой ранимой улыбкой:
– Что ж, я тоже люблю тебя, Бев, – и наобум вытянул спичку. С синей головкой.
Оставшиеся четыре спичечных конца в сжатом кулаке Бев протянула Ричи.
– Ах, как ше я лублу вас, мисс Скавлет! – проорал Ричи во всю мощь своих легких, рассылая губами воздушные поцелуи. Беверли лишь смотрела на него, чуть улыбаясь, и Ричи вдруг охватил стыд. – Я правда люблю тебя, Бев. – Он коснулся рукой ее волос. – Ты крутая.
– Спасибо, – ответила она.
Он вытащил спичку и посмотрел в полной уверенности, что ему досталась сгоревшая. Он ошибся.
Беверли предложила спички Стэну.
– Я люблю тебя. – С этими словами он вытащил спичку из ее кулака. С синей головкой.
– Ты или я, Майк. – Она повернулась к Майку, предлагая вытащить одну из двух оставшихся.
Он шагнул к ней.
– Я не так хорошо знаю тебя, чтобы любить, но все равно люблю. Наверное, ты могла бы преподать моей матери уроки крика.
Все рассмеялись, и Майк вытащил спичку. Тоже несгоревшую.
– Похоже, о-оставаться в‐все ра-авно те-ебе, Бев, – указал Билл.
Смущенная – столько шума, и все зря, – Беверли разжала кулак.
Все увидели, что и у последней спички синяя, несгоревшая головка.
– Т-ты по-одменила с-спички! – возмущенно воскликнул Билл.
– Нет. – Никакого негодующего протеста, что могло бы вызвать подозрения, только крайнее изумление. – Честное слово, не подменяла.
Потом она показала им свою ладонь. Они все увидели чуть заметное пятнышко сажи, оставленное сгоревшей спичечной головкой.
– Билл, матерью клянусь!
Билл еще пару секунд смотрел на нее, потом кивнул. По общему молчаливому согласию все семеро вернули спички Биллу. Семь штук, с синими головками. Стэн и Эдди принялись шарить по земле под ногами, но сгоревшей спички не нашли.
– Я не подменяла спичку, – повторила Беверли, ни к кому не обращаясь.
– Так что же нам теперь делать? – спросил Ричи.
– Мы в‐в-все спустимся вниз, – ответил Билл. – Потому что и-именно э-это от нас т-требуется.
– А если мы все отключимся? – спросил Эдди.
Билл посмотрел на Беверли.
– Е-если Бе-е-ев го-оворит п-п-правду, а о-она го-оворит п-п-правду, не о-о-отключимся.
– Откуда ты знаешь? – спросил Стэн.
– З-знаю, и-и-и в‐все.
Вновь запела птица.
4
Бен и Ричи спустились первыми, остальные начали передавать им камни. Ричи брал их и отдавал Бену, который выкладывал каменный круг на земляном полу клубного дома, по центру.
– Достаточно, – наконец решил Бен. – Этого хватит.
Остальные тоже спустились вниз, каждый с охапкой зеленых веток, порубленных топориком Бена. Последним – Билл. Он закрыл потайную дверцу и откинул закрепленное на петлях узкое окно.
– В-в-вот. Э-это на-аша ды-ымовая яма. У н-нас е-есть ра-астопка?
– Можете воспользоваться этим, если хотите. – Майк достал из кармана мятую книжку комиксов Арчи. – Я ее уже прочитал.
Билл одну за другой вырывал станицы, медленно и степенно. Другие сидели у стены, колено к колену, плечо к плечу, наблюдали, молчали. Напряжение нарастало.
Билл положил на бумагу маленькие веточки, посмотрел на Беверли:
– У те-е-ебя е-есть с-спички.
Она чиркнула одной, маленький желтый огонек вспыхнул в густом сумраке.
– Наверное, эта хрень все равно не загорится. – Ее голос слегка дрожал, и она поднесла спичку к бумаге в нескольких местах. Когда пламя почти добралось до пальцев, бросила спичку в середину маленького костра.
Потрескивая, взметнулись желтые языки пламени, выхватывая из сумрака их лица, с которых разом ушла напряженность, и в этот момент Ричи целиком и полностью поверил в правдивость индейской истории Бена, подумал, что так оно и было в те далекие дни, когда следовавшие за стадами бизонов (такими огромными, что от горизонта до горизонта покрывали землю, которая сотрясалась от их топота) индейцы знали о белом человеке только понаслышке или из легенд. В этот момент Ричи мог представить себе индейцев, кайова, или пауни, или как они там назывались, сидящих в дымовой яме, колено к колену, плечо к плечу, наблюдающих, как языки пламени вгрызаются в зеленое дерево, покрывая его горячими язвами, прислушиваясь к слабому, но устойчивому шипению сока, выпаривающегося из влажных веток, ожидая появления видения.
Да, сидя здесь, он мог во все это поверить… и глядя на серьезные лица своих друзей, которые пристально смотрели на языки пламени и обугливающиеся страницы, вырванные из комикса Арчи, принесенного Майком, Ричи видел, что они тоже в это верят.
Ветки занялись. Клубный дом начал заполняться дымом. Часть его, белая, как хлопковые дымовые сигналы в каком-нибудь вестерне с Рэндольфом Скоттом или Оди Мерфи, которые показывали по субботам, уходила через дымовое отверстие. Но, поскольку наверху воздух практически застыл, большая часть дыма оседала внизу. От его едкости жгло глаза и першило в горле. Ричи услышал, как дважды кашлянул Эдди, сухо, словно одна доска упала на другую… и вновь воцарилась тишина. «Не следует ему тут быть», – подумал он… но при этом чувствовал, что здесь Эдди самое место.
Билл подбросил новую порцию зеленых веточек в дымящийся костер и спросил тонким, совершенно не похожим на его привычный, голосом:
– У ко-ого-нибудь е-есть ви-идения?
– Я вижу, как мы вылезаем отсюда, – ответил Стэн Урис, и Беверли рассмеялась, но смех тут же перешел в приступ удушливого кашля.
Ричи откинул голову, привалился затылком к стене, посмотрел на дымовое отверстие, узкий прямоугольник матово-белого света. Подумал о статуе Пола Баньяна в тот мартовский день… но то был лишь мираж, галлюцинация
