Когда я возвращаюсь, сосед мне восхищенно улыбается. «Ого! – восклицает он. – Я уже начал немного беспокоиться. Одна моя коллега как-то раз из-за остроты упала в обморок. Но вы превосходно с этим справляетесь!»
Он что, наркоман? Его следующее замечание в ответ на мой вопросительный взгляд все мне объясняет: «Вы что, не знали, что употребление такой острой пищи приводит к обильному потоотделению?»
Я улыбаюсь в ответ. Нет, я совершенно об этом не знала. Но зато чего он только не знает! Об этом я решаю не думать, потому что сейчас мне лучше уйти…
Я отклоняю приглашение в соседский душ, прижимаюсь к мужу в постели и в ответ на вопрос о том, как прошел вечер, отвечаю: «Скучно, дорогой».
Моника: кровоточащее сердце
В нежном возрасте 41 года моя лучшая подруга Анна решает, что ей все-таки хочется завести ребенка. Она и ее новый дружок, по словам Анны, трахаются, как кролики. Вскоре я уже знаю ее менструальный цикл лучше своего собственного – пунктуально каждые три с половиной недели Анна звонит мне и ревет, потому что у нее эти дни. Она истекает кровью не только внешне, ее сердце тоже кровоточит. Я поступаю так, как и полагается в таких случаях поступать лучшей подруге: утешаю, подбадриваю, указываю на положительные стороны и, если позволяет время, встречаюсь с ней, чтобы подержать за руку. В конце концов, мы, женщины, не такие черствые, как мой муж Алекс, который как-то спросил, почему Анна снова звонит в слезах. Ей что, опять подвернулся никчемный субъект? Неужели она хоть раз в жизни не может найти себе более-менее приличного мужика? Нет, отвечаю я, как раз наоборот, и описываю Алексу всю ситуацию.
«Если она так хочет ребенка, то надо было подумать об этом раньше!» – вот такой чуткий комментарий я услышала от своего супруга.
Я прихожу в ярость. Алекс даже представить себе не может, что это такое, когда биологические часы постоянно тикают. Анна определенно корит себя за то, что не попыталась раньше. Правда, все ее прежние парни – здесь Алекс совершенно прав – были действительно никчемными субъектами, лучше было вообще не беременеть, так как Анна всегда хотела растить ребенка не одна, а только с партнером.
Однажды Анна звонит мне не по причине своего цикла. Оказывается, у них появилась грандиозная идея. Мы ведь живем не в каменном веке, и природе можно помочь выйти из затруднительного положения. «Что?» – удивляюсь я и сразу же интересуюсь, не ходила ли Анна к Беате Узе, чтобы повысить радость от постельных игр. Анна отрицательно качает головой и спрашивает, слышала ли я что-нибудь о ребенке в пробирке. Конечно, я в курсе, но не знаю всех подробностей, в которые меня в течение двухчасового телефонного разговора очень быстро посвящают. Перескажу вкратце: сперва впрыскивают гормоны, чтобы созревало больше яйцеклеток, чем обычно, потом в клинике яйцеклетки извлекают и производят их искусственное оплодотворение, через пару дней вводят яйцеклетку (или несколько яйцеклеток), а другие оплодотворенные яйцеклетки замораживают на тот случай, если вдруг потребуется повторить операцию.
«У нас отличные шансы на успех, что подтверждают результаты предварительных исследований, а это одна из лучших клиник», – заявляет Анна.
«Вот и хорошо, – радуюсь я вместе с Анной. – Это звучит просто потрясающе!»
Но есть одна загвоздка, о которой я также узнаю: процедура стоит 10 000 евро. Я рекомендую ей взять деньги из медицинской страховки, Анна благодарит за совет.
Целых три месяца Анна звонит мне совершенно независимо от своего цикла и радостно болтает. Теперь дни могут сменять друг друга, как им заблагорассудится, – все это лишь гормональная подготовка к последующему лечению. Она уверена, что введение яйцеклетки – это довольно болезненный процесс, но что такое пара шприцеваний, если в результате появится ребенок? Я, естественно, разделяю ее мнение. Страховая компания уже подтвердила финансирование? Нет, Анна звонила туда, но они пока не отправили заявление.
Анна со своим партнером в клинике, ей должны вводить оплодотворенную яйцеклетку, и она в хорошем настроении. Через неделю Анна звонит мне, она совершенно подавлена – у нее произошел выкидыш. Какой ужас! Я приезжаю к ней, беру за руки. Даже ее партнер плачет. Но ведь есть и другие яйцеклетки, можно попытаться еще, выше нос.
Вторая попытка оказывается удачной – Анна остается беременной. Неожиданно я вообще перестаю о ней слышать. «Во время беременности ты тоже вечно ищешь уединения», – успокаивает меня муж. Верно! А я уж и забыла, какой усталой постоянно была и сразу после работы падала на кровать.
Но я не получаю вестей от Анны уже слишком давно. И не могу до нее дозвониться. Так не годится. Я приезжаю к ней и обнаруживаю ее сидящей в комнате с выключенным светом. Она потеряла и второго ребенка. Я беру ее руки в свои, Анна плачет, и плачет, и плачет. Это тоже страшно, говорю я. Анна говорит, что не хочет продолжать, такого она больше не вынесет. Я ее понимаю. Это ее решение.
«Потратить 10 000 евро впустую – это еще не самое страшное, но сердце просто кровью обливается», – снова вздыхает Анна.
«А что страховая фирма?» – мягко спрашиваю я. В своем состоянии Анна определенно забыла оплатить счет. Она отвечает, что заявление еще не пришло.
Три недели спустя разъяренная Анна, задыхаясь, кричит в трубку:
«Представляешь! Вместо заявления на возмещение оплаты процедуры искусственного оплодотворения они прислали мне заявление на досрочную пенсию! Подумать только, я спросила, а они ответили, что ошиблись, потому что посмотрели только на дату рождения. Ты только представь себе! Ну, они у меня получат!» От переполняющей ее ярости Анна больше не может говорить и бросает трубку.
Я представляю, как она приезжает в страховую фирму и начинает там орать на сотрудников так, что им потом ночи напролет будут сниться кошмары. Ну что ж, хоть Анна и такая злобная, главное, что у нее закончилась эта жуткая депрессия!
Девять месяцев спустя у Анны появляется на свет здоровый ребенок. Она дает ему старомодное имя Гюнтер. Я интересуюсь, как она до такого додумалась.
«Так звали того идиота из страховой фирмы, который прислал мне заявление на досрочную пенсию. Полный идиот. Но знаешь, его наглость тогда вновь пробудила мои жизненные силы.
Я хотела его прикончить и в мечтах о мести даже думать забыла о благоприятных для зачатия днях. И вдруг я забеременела. Совершенно естественно. Но с именем я, скорее всего, погорячилась. Или нет?»
Моника: зеркало, зеркало на стене
«Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекраснее на земле?»
Зеркало молчит.
«Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекраснее на земле?»
Зеркало опять молчит.
«Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекраснее на земле?»
Зеркало снова молчит.
Я больше не задаю вопросов зеркалу. Да и зачем? Я же знаю, что оно молчит чисто из вежливости. Оно могло бы сказать мне: «Все молодые штучки на улице в тысячу раз красивее тебя!» Просто моему зеркалу не хватает на это смелости. Не решаясь сказать правду, оно тупо пялится на меня. Просто у него нулевая репутация. Вечно изображать других. Ничего, абсолютно ничего от него самого не исходит.
