Подтянули к борту лодочку и вскоре уже весело обнимались на берегу с довольным Рагнаром. Радостному настроению конунга способствовали и два новых дракара, и заключённый с норманнами ряд. По нему все раненые переходили под его руку. Ну, раненые, ну, неудобно, но и места теперь гораздо больше на трёх-то судах, да и раненые скоро всё равно поправят своё здоровье, а опытные воины в походе никогда не помешают. Так что все затраты на их лечение и уход многократно окупятся. Опытными воинами никто просто так в это время не разбрасывался. Да и не пошли бы они за таким конунгом. Вот и хорошо, вот и правильно, а то я себе уже напридумывал всякого-разного.
Задерживаться не стали. Подтвердили договорённости встретиться на Рюгене и продолжить наш совместный поход на запад, распрощались и подняли якорь.
Несмотря на имеющиеся у меня приблизительные сведения о месте нашего назначения, всё равно один раз заблудились. Бухты с воды казались огромными, и мы заходили почти в каждую. Угадай попробуй, какая из них наша. К сожалению, пообщаться ни с кем не удавалось, потому что местные жители, как правило, отсутствовали. Побережье было неоднократно разорено и ограблено, местное население опасалось любого чужого судна. Рядом с одним таким поселением мы и заночевали. В пустые домишки даже заглядывать не стали. Во-первых, брать там явно уже было нечего, да и не нужно нам этого хлама, своего хватает. А во-вторых, мало ли какую местную заразу можно подхватить. Разбили лагерь, выставили караулы. На всякий случай костры укрыли от чужого взора с моря, вдруг кого нанесёт нелёгкая. Ночь прошла, в общем-то, спокойно, только уже под самое утро Ждан потеребил меня за плечо, тихонько разбудив.
Караульные засекли осторожное шевеление среди домов, сыграли по-тихому тревогу, приготовились к бою. Но так никого и не дождались. То ли возмутители нашего спокойствия заметили начавшееся движение в лагере и отошли, решив не связываться, то ли ещё что. Может, это просто местные жители проверяли свои халупки. Впрочем, что гадать? Поскольку народ уже не спал, тут же и позавтракали, собрались и ушли, подальше от греха. Может, это и впрямь местные копошились у себя дома, а может, и нет. Но нам-то зачем лишний раз судьбу испытывать? Раненых и так хватает. Ветер не поменялся, так же неторопливо и основательно мешал нашему упорному продвижению на север. К счастью, море также радовало своей пустынностью – хватит, навоевались. Хотя радость перебивалась и тревогой. Раз нет местных судёнышек, значит, они чего-то или кого-то боятся, значит, шныряют поблизости чёрные акулы норманнов.
После полудня, ближе к вечеру, берег ушёл резко вправо. Прошли прежним курсом ещё немного, пока далеко слева не показалась земля. Похоже, справа и есть тот большой залив, о котором меня и предупреждали. А появившаяся на горизонте земля – остров. Вариантов нет, надо опять проверять, уходить вправо вдоль берега и искать устье реки. И спросить не у кого, все разогнаны, распуганы, попрятались, как мыши. Придётся нам опять ночевать. Дело к ночи и если найдём нужное нам устье, соваться в него по темноте неохота. Да и на берег сходить тоже как-то не хочется. Давит какое-то предчувствие, томит душу. Такие вещи отбрасывать нельзя, заночуем на борту. Посоветовался с Горивоем, так тот сразу же накинулся коршуном. Ещё бы, в это время такой чуйке придавали огромное значение. Тьфу ты, точно. Мне даже та коняга со жрецами вспомнилась. Из храма, которая.
Шхуна потихоньку затихала, засыпая и плавно покачиваясь на пологих волнах залива. Постояли ещё немного вдвоём с Горивоем у нагревшегося за день борта, всматриваясь и вслушиваясь в темноту ночи. Где-то там недалёкий берег. Тихо вокруг. А к скрипу канатов и остывающего дерева мы уже привыкли. Ничего не нарушает ночного умиротворённого спокойствия. Даже графини давно не видно. За весь сегодняшний день на палубу не выходила. Может, случилось что?
– Слушай, а где наши гости? Второй день никого не вижу.
– Как это не видел? А вчера на берегу?
– Ну так уже два дня после этого прошло.
– Соскучился?
– Тьфу ты. Может, я за детишек переживаю, которых мы взяли. Всё ли с ними в порядке, здоровы ли? Дети всё же. Я в их возрасте на месте не сидел.
– Всё с ними в порядке. Делом заняты. Нашему говору учатся. Опять же, обшить их нужно, не дело в рванье по кораблю ходить. Да и запретил им Бивой пока наверх выходить. Нечего под ногами путаться. А что дети… так они уже давно не дети. Столько за плечами. Ты всё по меркам своего мира меряешь, а тут взрослеют быстро.
– Хм, правильно. Я и не сообразил. А…
– А… тоже сидит в твоей каюте безвылазно.
– Да я о другом хотел спросить.
– Конечно, конечно. Я тебе о другом и ответил.
– Да ну тебя. Пошли спать.
– Как скажешь.
Вот и поговорили. Впрочем, спать и на самом деле пора. Завтра на утреннем совещании будем решать, стоит ли подниматься вверх по реке. Надо было того толстяка спросить, проходят ли до Бордо по реке суда? Не сообразил, да и как-то уверен был в её судоходстве.
Тихонько, стараясь не топать, прошёл к каюте Ждана, осторожно открыл дверь, почти не дыша проскользнул внутрь, выдохнул облегчённо. Рядом, за переборкой, графиня спит, нечего её своим слоновьим топотом будить. Жаль, конечно, что она на палубу сегодня не выходила. Может, завтра проведать? Нет, это будет невежливо. А увидеть хочется. Завалился на кровать, закрыл глаза. Воображение услужливо нарисовало врезавшуюся в память картинку выходящей из шалаша девушки. Уже проваливаясь в сон, успел улыбнуться очаровательному видению и заснул окончательно.
Ночь прошла спокойно. Утро… А каким может быть летнее утро на юге Франции? Конечно, прекрасным. Курорт. Морской. Вот так, в двух словах. Пока проводили совещание, подошло время завтракать. Потом подняли якорь и двинулись дальше, вглядываясь в близкий берег. Вскоре с мачты дал сигнал наблюдатель – устье обнаружено, чужих судов не видно. С опаской пошли вперёд. Вскоре река разветвилась на два рукава. И по какому плыть? Решили, что пойдём по правому, и угадали. Вот он, город Бордо, впереди за небольшим поворотом. Вот только соваться к нему нам не с руки, река у городских стен забита норманнами. Хорошо, что у нас на мачте наблюдатель сидит и паруса почти все убраны, а то бы вляпались. А так подошли незамеченными и, увидев такое дело, быстренько спрятались в изгибе берега под сенью деревьев, в нависающих над водой ветвях. Вроде пронесло. И что теперь делать? Разворачиваться? А как? Если заметят, то не уйдём. Дракары нас на вёслах быстро догонят, ветер слабый и манёвра у нас нет. Да какой манёвр? Сидим, как та муха в паутине, и дёрнуться боимся. Ждать темноты? Видимо, другого ничего не остаётся. Ждём. Осторожно высадились на берег дозоры, разошлись в стороны. Тягучая тишина упала на шхуну. Жарко, а мы в полном боевом облачении, солёный пот щиплет спину. Только и можно, что шлем снять и подставить вспотевшую голову лёгкому ветерку. Хоть какое-то облегчение. Сидел у борта, вглядываясь и вслушиваясь в скопление чужих судов вдалеке, и вспоминал недавний разговор с графиней.
Не успели мы укрыться в берегу, как из каюты появилась наша гостья. Горивой толкнул в бок локтем, и я оглянулся, сразу же поймав вопросительный взгляд карих глаз. Пожал плечами, а что ещё делать-то? Под нашими взглядами графиня оторвалась от двери и мелкими шажками осторожно приблизилась. Последовавший разговор передавать не буду, смысл и так ясен. Что делать? А кто его знает. Город – вот он. Соваться вперёд – чистое самоубийство. Сушей пробовать пробраться? Даже не обсуждается. Есть желание остаться? Да ради бога. Хотя мы бы не советовали. Сопроводить? Что мы, самоубийцы, что ли? Да и никто не откроет нам городские ворота, к которым ещё нужно как-то пробраться. Наверняка город плотно окружён. Слезами вот только не надо на нас давить.
