По уговору с торговцами всех рабов привели к нашей стоянке. Ну как привели? Скорее, пригнали, словно бессловесное стадо животных. Попробовали и плети в ход пустить, да мы чуть не убили надсмотрщиков, осмелившихся поднять руку на наше уже добро. Вот хоть тут местные законы оказались на нашей стороне. Побитая охрана убралась восвояси, а мы загнали людей в море отмываться. Пришлось силком загонять. Лишь после того как Яромир объяснил людям, для чего это делается, прекратились плач и стенания, и бывшие рабы, которые ещё не знали о смене своего статуса, полезли в волны по доброй воле. Вот и славно.
Построили людей, осмотрели. Истрёпанная одёжка им ещё послужит, тем более её тут же каждый в море прополоскал. На солнце быстро высохнет. Потом выстроили всех в одну длинную очередь, накормили и начали учёт. Кто на что годен, к чему способен. С воинами и детьми было проще. Первых раскидали по стругам, вторых забрал Яромир, будут все вместе находиться на одной из барж, благо там хватает сена для лошадей, в котором можно поваляться и ночью не так холодно. Пока так, до дома потерпят. Людям пришлось объяснять, что выкупили их для собственных, так сказать, нужд. Хотя желающие могут отправляться домой хоть сейчас, мы никого не держим, но и кормить отказников всю дорогу не намерены. Отказников не было, все молча согласились с нашими требованиями. Да и возвращаться, по большому счёту, им было некуда. Мало того, что поселения разорены, так и нет никакой гарантии, что по возвращению в родные места не повторится та же история. Лучше уж с нами. Если у нас такое войско, то и люди живут хорошо. Эта простая мысль легко читалась на отмытых лицах. Да, если женщин и девушек на торге берегли, держали в чистом, так сказать, теле, то за остальными рабами такого пригляда не было. Живы и ладно.
С уже бывшими рабами разобрались, от товаров избавились, денег также практически не осталось, за исключением тех, что взяли с собой. Пока не пригодились, трофеев хватает, но расход продуктов в связи с новым пополнением теперь увеличится, значит, придётся тратиться на их закуп. Отдохнули, отношения, будем считать, что наладили с хазарами. Хоть и с местными, но нас уверили, что эти бумаги в любом месте каганата действительны. Хорошо бы было, если бы так. Проверять ошибочность этого утверждения на своей шкуре не хочется. Вечером оттолкнулись от берега и покинули эти богатые земли. До темноты можно идти без остановки, надо убраться подальше, на всякий случай. А вот уже по темноте можно и приткнуться к берегу.
Так и сделали. Короткие летние ночи и такой же короткий и беспокойный сон. И в путь. Прошли узким проливом между Таманью и Крымским полуостровом, ну как узким, берега-то проглядывались. Задерживаться не стали. Пока делать здесь нечего. Это потом, когда наладим торговые пути на юг, тогда дойдём и сюда. А пока идём мимо. Мелькнула мысль затариться земляным маслом, сиречь нефтью, но как промелькнула, так и пропала. Пока незачем – рано. Может быть, позже. Светильники и жировые неплохо горят, масляные ещё лучше, а нефть – куда её? На греческий огонь? Так он нам ни к чему. Так и прошли мимо. Впереди Дон, а в устье ещё один хазарский город. Вот и посмотрим, прав ли был тудун Сугдеи, уверяющий нас, что охранные записки во всём Каганате действуют.
Азовское море, здесь называемое Меотида, прошли за один день. Ветер благоприятствовал, небольшие ровные волны не мешали. Олег настоял идти напрямую, по солнцу и ветру. Пошли, куда же денешься, да и самим стало интересно. Хотя риска никакого, море маленькое, со всех сторон закрытое, выйдем к берегу, уточним место методом опроса местных жителей и доберёмся, куда нужно.
Ближе к берегу чаще стали попадаться хазарские торговые суда. В отличие от уже виденных ранее, эти были более пузатые, с высокими распашными бортами. А уже совсем у берега стали попадаться и небольшие рыбацкие челны. Народу на воде много, на нас посматривали косо, с берега провожали многочисленные отряды, но не задирались. Наверное, мысли не могли допустить, что кто-то чужой мог себе позволить вот так спокойно плавать в хазарских водах. Рыбаки же и показали нам основной вход в реку. Там, в устье, и заночевали, выбрав подходящее для ночёвки место на одном из островов. За прошедшее с выхода из Сугдеи время бывшие рабы немного пришли в себя, из глаз начало пропадать затравленное выражение. Потихоньку общались с нашими бойцами, расспрашивали о житье-бытье, о порядках в городе. В услышанное не верилось, заставляло задуматься. Всё чаще ловили на себе взгляды новых людей. Детям проще, уже через день они полностью оправились и не забивали себе головы такими мелочами. Живы и ладно, кормят и хорошо. Хотя нет-нет, а мелькала в глубине глаз далеко не детская печаль.
Устье прошли спокойно. Держались самой большой протоки да внимательно поглядывали по сторонам. Наблюдатели снова не слезали с мачт. Но на реке было относительно тихо, только птицы не давали покоя. Их постоянный гомон забивал уши. А так, конечно, тихо. С такой тишиной скоро вообще перестану по рекам ходить. Лучше уж на море. Там, конечно, этого добра тоже хватает. Те же чайки, такие же крикливые да надоедливые, но хоть не в таких количествах. И опять неприятный запах гниющих водорослей и птичьего помёта. Хорошо, что скоро это тяжкое испытание закончилось. По Дону было идти легче, течение слабое. Но сама река была у́же, чем Днепр, поэтому внимательно смотрели по сторонам, опасались обстрела с берега. Хотя, что можно на заросших берегах увидеть? Но смотрели. С несколькими ночёвками добрались до Саркела. Небольшой гарнизон встретил с понятной опаской, и только предъявленная записка от наместника Сугдеи позволила нам причалить к берегу и разбить лагерь. Можно было договариваться о волоке, что мы и сделали на следующее утро. Поднялись вверх, насколько это было возможно из-за осадки, по указанной нам маленькой речушке и остановились в большой, просторной заводи. Судя по всему, этот водоём выкопали вручную, для отстоя судёнышек, ждущих своей очереди на волок. Сразу же закипела работа, корабли разгружали, благо, теперь это было гораздо легче и быстрее. Людей у нас прибавилось, а бывшие рабы работали не за страх, а на совесть, как бы пытаясь хоть чем-то оправдать свой выкуп. Лошадей использовать не пришлось, хватило местного транспорта. В качестве тягловой силы использовали верблюдов. Сам волок был небольшим по протяжённости, и больше времени заняли разгрузка и загрузка. Вот и Итиль.
С Итилём получилось очень интересно. Когда после перехода по жаркой пыльной степи потянуло прохладой великой реки и впереди заблестела широким разливом зеркальная гладь, Рюрик громко сказал:
– Так вот она какая, река нашего Вольга, о которой он нам все уши прожужжал.
А Трувор подхватил:
– Прав был Вольг. Не река, а море.
И Яромир, в полном ошеломлении от увиденной мощи раскинувшихся перед ним просторов, подвёл черту:
– Вот это река так река. Река Вольга.
Вот так и прижилось это шуточное название. Очень скоро все воины между собой так и стали называть Итиль. Сначала из озорства, потом шутили, а потом новое слово так и укоренилось, на радость Олегу. Хотя нет-нет, а мелькало прежнее выражение, но скоро про него совсем забыли. А когда я несколько раз оговорился, забыв про мягкий знак в новом слове, то мою оговорку сразу же подхватили князья. Сначала для очередных шуток, а потом и просто так. Олег ходил, надувшись от гордости.
