– Вы успели уточнить цену?
– Не я, а наш знакомый – Вацлав Сольнарж. Он вышел через
свой мобильный телефон в Интернет и уточнил стоимость куклы.
– И все об этом узнали?
– Все, кто был в зале ресторана.
– Значит, миссис Хальдорф неожиданно отказалась от своих
слов?
– Я сама не понимаю, что произошло. Она категорически
заявила, что никогда ничего мне не рассказывала. Мне пришлось извиниться и
закончить разговор.
– У вас есть ее телефон?
– Конечно. Он записан в моем мобильном. Но я бы не хотела,
чтобы вы ей сразу перезвонили. Она свяжет этот телефонный звонок с моим
последним разговором. Если она не хочет рассказывать, то пусть ничего и не
говорит. Или вы считаете, что это она могла забрать куклу и отравить нашу
несчастную баронессу?
– Нет, не могла. Кукла сегодня утром была в номере. А
баронесса наверняка умерла во сне. Хотя сейчас проводят экспертизу.
– Это уже хорошо, – усмехнулась Кристина, доставая очередную
сигарету, – кажется, я много курю. Когда нервничаю.
– А теперь давайте вспомним более подробно, что именно
говорила вам миссис Хальдорф, – предложил Дронго. Абрамшис молчал, отдав
инициативу более опытному эксперту.
– Мы разговаривали во время перерыва. Кто-то обратил
внимание на баронессу, которая пила кофе вместе со своим секретарем. Кажется,
сказали, что у нее нужно поучиться жизнелюбию. В ее возрасте летать на такие
конференции через океан. И кто-то из наших пошутил, что баронесса Хильберг
самый стойкий участник конференции. А потом она подошла к нам. Мы говорили о
перелетах, и она рассказала, что собирается лететь в Швейцарию, чтобы навестить
дочку своей кузины. И она сказала, что приготовила для девочки уникальный
подарок. Хотя девочке исполнилось пятьдесят лет. Мы все начали шутить, какой
подарок можно сделать даме в столь почтенном возрасте. Баронесса слушала нас с
улыбкой, а потом неожиданно сказала, что собирается сделать своей родственнице
очень неожиданный подарок, возможно даже куклу. И мы все рассмеялись, не
придавая серьезного значения ее словам. Потом они ушли вместе с Дикинсоном. А
мы остались с миссис Хальдорф. И тогда она рассказала мне, что у баронессы есть
уникальная кукла, сделанная по картине Боттичелли.
– Кто еще присутствовал при вашем разговоре? Когда баронесса
сказала о кукле?
– Энтони Дикинсон. Он все время сопровождал баронессу. Мне
кажется, он очень переживает ее смерть.
– Кто еще?
– Наши делегаты. В основном – женщины. Я помню была Катиба
Лахбаби, еще несколько человек.
– Кто именно, вы можете вспомнить?
– Почти все, кто сейчас находится в ресторане. Кажется, были
Динара, Мильви, Каролина, Стефания. И еще рядом сидела делегат из Киева.
Кажется, она их депутат. Валентина Грищук.
– А когда миссис Хальдорф говорила вам про эту куклу, кто
был рядом с вами?
– Никого. Только мы двое. Поэтому я почувствовала себя так
неловко. Миссис Хальдорф сама работала ведущей на шведском телевидении, и она
относилась ко мне очень хорошо, даже, можно сказать, немного опекала меня. Ведь
я только второй раз на такой конференции. Мне она казалась такой милой и
интеллигентной женщиной, а получилось…
Кристина затянулась и выпустила клубы дыма.
– Тогда получается, что все могли слышать про необычный
подарок, которым баронесса собиралась одарить дочь своей кузины? – уточнил
Дронго.
– Да. Но я убеждена, что никто не понял, о чем идет речь. И
только мне одной миссис Хальдорф все рассказала.
– Понятно. Дайте, пожалуйста, мне номер телефона миссис
Хальдорф. Обещаю, что не буду ничего говорить ей про вас.
– Она все равно поймет, что это я вам рассказала. Мне будет
неловко.
– Другого выхода просто нет. В данном случае поступаете не
совсем порядочно не вы, а она. Ведь она действительно рассказала вам об этой
кукле, а теперь отказывается от своих слов, выставляя вас в весьма двусмысленном
положении. Я бы на вашем месте не стал так переживать.
– Все равно неприятно. Я чувствую себя почти доносчицей.
Ведь она отказалась от своих слов и, значит, не хотела, чтобы я об этом
кому-нибудь говорила.
– Если бы не смерть баронессы и не исчезнувшая кукла, вы
были бы правы. Но когда речь идет о пропаже такой ценной вещи и о внезапной
смерти ее владелицы, то ваши рассуждения кажутся не совсем правильными. Даже с
точки зрения обычной морали.
– Обычной морали, – задумчиво повторила Кристина, – мне как раз
показалось, что обычная мораль не применима к делегатам нашей конференции. Это
очень современные и эмансипированные женщины, имеющие свои представления о
нормах морали в нашем обществе. Возможно, миссис Хальдорф тоже из их числа. Все
наши проблемы в том, что мы слишком независимы.
– Неужели? – иронически осведомился Дронго. – Вы полагаете,
что поэтому миссис Хальдорф отказалась от своих слов? И вообще, странная у вас
логика. Значит, с ее стороны это такая демонстрация собственной независимости?
– Во всяком случае она повела себя именно так. Что касается
остальных, то в любой ситуации они будут вести себя в соответствии со своими
внутренними убеждениями.
– Возможно, вы правы. Но и в этом случае вам не стоит так
переживать.
– Не нужно меня успокаивать, – отмахнулась она, – все равно
я чувствую себя скверно.
– Вы не обратили внимания, как себя вели окружавшие вас
женщины? Может, кто-то проявил повышенный интерес к словам, сказанным
баронессой?
– Нет, никто. Все просто посмеялись. Никто не придал этому
разговору большого значения. Никто и подумать не мог, что на следующее утро
баронессы уже не будет.
– А сейчас? Как реагировали оставшиеся с вами женщины на
слова миссис Хальдорф, ведь вы наверняка звонили при них?
– Никак. Они тоже удивились. Я думаю всем было неприятно,
что подобное случилось. И вообще все это напоминает какой-то дурной сон.
Сначала смерть баронессы, затем исчезновение куклы, странное и непонятное
поведение миссис Хальдорф. Я ничего не понимаю.
– Возможно, вы не обратили внимания на поведение кого-то из
окружающих вас женщин. Может, кто-то проявил повышенный интерес к вашему
сообщению.
– Вам нужно с ними поближе познакомиться, – усмехнулась
Кристина, – у вас несколько примитивные представления о современных женщинах,
господин эксперт.
– У вас есть вопросы? – спросил Дронго у Жуана Абрамшиса,
проигнорировав утверждение своей собеседницы. Тот покачал головой.
– Дайте, пожалуйста, номер телефона миссис Хальдорф, –
попросил Дронго.
