Стефания рассмеялась. Поднялась и очень спокойно, словно
была перед бассейном, сняла свои белые бриджи и села за стол. Фигура у нее
действительно была великолепная. Глядя на нее, трудно было предположить, что у
этой женщины двое уже взрослых сыновей. Она была в светлом шелковом белье,
которое ничего не скрывало. Но ее, похоже, не очень волновали такие мелочи.
Зато Мильви вспыхнула еще раз, а Катиба нахмурилась, словно красивое тело
итальянки было вызовом всем остальным. На самом деле подсознательно всех
волновал только один вопрос. И это был не столько вопрос этики или скромности,
сколько обычная женская ревность к совершенному телу сорокалетней женщины.
Следующий круг принес самую маленькую карту Каролине. Все
ждали, что она снимет свою блузку. Но вместо этого Каролина сняла свою юбку
миди и положила ее на диван. И вернулась к столу.
– Почему не блузку? – не выдержал Вацлав.
– Мне так больше нравится, – ответила Каролина, даже не
посмотрев в его сторону, – или я должна согласовывать этот вопрос с нашим
крупье?
– Нет, – ответила Кристина, – это ваше право.
– Спасибо, – кивнула Каролина.
Самую большую карту получил Дронго. Все посмотрели на него,
ожидая, какое имя он назовет. Вместо этого он поднялся, взглянул на
присутствующих и начал стаскивать правый носок.
– Что вы делаете? – не выдержала Кристина.
– Снимаю одну вещь, – невозмутимо пояснил Дронго, – я не
могу назвать имя ни одной женщины. Приходится раздеваться самому.
– Вот вам образец настоящего джентльмена, – растрогалась
Кристина.
– Вы всегда такой благородный или притворяетесь? – спросила
Стефания.
– Конечно, притворяюсь, – ответил Дронго.
– В этой дурацкой игре пока только одна пострадавшая, –
пожаловалась Мильви, – и это я. Мне кажется, что Кристина нарочно все
подстроила.
– Вот так всегда, – развела руками Кристина, – я хотела
только пошутить, но вместо этого нажила себе личного врага.
Седьмой круг выявил победителя – Динару. И проигравшую –
снова Катибу. Марокканка оглядела присутствующих и покачала головой.
– Я не могу, – призналась она, – просто не могу раздеться в
присутствии этого мужчины, – она показала в сторону Дронго.
– А мое присутствие вас не смущает? – немного обиженным
тоном спросил Вацлав. – Или вы намекаете на мое отношение к женщинам?
– Нет-нет, – быстро ответила Катиба, – вы не совсем
понимаете. Дело совсем не в этом. Офицер полиции сказал, что он из Баку. Это
совсем другое дело.
– Не понимаю, почему вам не нравится его город, – сказала
Каролина. – Кажется, это столица Азербайджана?
– Город ни при чем, – у Катибы появилось какое-то упрямое
выражение на лице, – он мусульманин.
– Послушайте, Катиба, это всего лишь игра, – попыталась
урезонить ее Стефания, – всего лишь обычная шутливая игра. Я вас не совсем
понимаю. Почему вы ходите с нами на пляж и купаетесь вместе со всеми на пляже и
даже загораете топлес, а сейчас неожиданно для всех становитесь таким символом
мусульманского фундаментализма.
– Это разные вещи, – ответила Катиба, – вы не можете меня
понять. Я не могу раздеться в его присутствии.
– А на пляже, который находится в нескольких метрах от нас,
в присутствии сотен мужчин, можете? – насмешливо уточнила Стефания. – Мне
кажется, что это не совсем логично.
– Может, она объяснит нам свое поведение? – спросила
Кристина. – Что случилось? Вы сами понимаете, господин эксперт?
Дронго молчал. Он прекрасно понимал, в чем дело, но не
собирался комментировать поведение Катибы Лахбаби. Подобная ситуация произошла
с ним в прошлом году в Марбелье. Он приехал на фешенебельный курорт Пуэнто–
Романо и обнаружил там своего знакомого, прилетевшего в Марбелью из Баку. Тот
был отличным пловцом и предложил Дронго устроить заплыв на время. Дронго сразу
отказался. Выросший у моря, он, к удивлению многих, плохо плавал. Поэтому он
остался на берегу, наблюдая за своим другом. Рядом загорали сразу десятка два
женщин, привычно подставивших свои обнаженные груди яркому солнцу. Особенно
выделялась группа загорелых молодых женщин, которые были в узких бикини,
напоминавших скорее тонкие полоски. Они не обращали внимания на проходивших
мимо мужчин, надев темные очки и вытянувшись на лежаках. Знакомый Дронго вышел
из моря и весело сказал по-азербайджански:
– Здесь прекрасное море, – он добавил к этому
словосочетание, которое можно перевести как «слава богу», или «машалла». Это
арабское слово одинаково звучит на всех языках. Женщины встрепенулись. Одна
подняла голову и прислушалась к их разговору, другая сняла очки. Третья закрыла
груди.
– Они мусульмане, – в ужасе закричала первая.
Все пять молодых женщин сразу вскочили, хватая одежду и
прикрывая свои тела. Они с криками побежали к раздевалке. Знакомый Дронго
изумленно смотрел на этих женщин, не понимая, что происходит.
– Почему они так повели себя? – испуганно спросил он.
– Ты мусульманин, они поняли это по твоему восклицанию, –
пояснил Дронго, – поэтому испугались и убежали. Очевидно, эти женщины из
соседних арабских стран.
– Но они загорали на пляже в присутствии десятков других
мужчин, – показал на остальных мужчин его знакомый, – почти раздетыми.
– Именно поэтому, – кивнул Дронго, – эти женщины вполне
современные и независимые. Но и они подвержены ряду условностей. Для них чужие
мужчины, отдыхающие на этом пляже, не существуют, как не замечали своих евнухов
и рабов обитатели гаремов. Но мусульманин-мужчина – это уже настоящий мужчина,
который не должен видеть их раздетыми. Такая своеобразная точка зрения. Ведь ты
обрезан, как мусульманин или иудей, а значит, с их точки зрения являешься
настоящим мужчиной.
– Какая-то непонятная логика.
– Наоборот, все очень логично и понятно, – возразил Дронго.
Он хорошо помнил этот случай. И поэтому молча сидел, глядя,
как остальные возмущаются нелогичным поведением Катибы. А затем достал телефон
и набрал номер миссис Хальдорф. Но ответа не последовало. Телефон был
по-прежнему отключен.
– Что за непонятное упрямство? – недоумевала Кристина.
– Это не упрямство, – возразила Катиба, – я просто не могу
здесь оставаться. Игра зашла слишком далеко.
– Это нечестно, – снова попыталась убедить ее Кристина.
– Я ухожу, – твердо произнесла Катиба, – ничего больше я
снять не могу.
– Вот это новость, – сказала Мильви, – я сижу тут уже
полчаса, а ты уходишь.
– Я не могу, – повторила Катиба, – это не для меня.
Извините, но я выхожу из игры.
