– Нет уж, – сказал я сварливо, – если уж взяли на себя обязанность следить еще и за уровнем моего тестостерона, то сегодня поддерживать его в норме предстоит вам!
Она ответила негромко, пряча улыбку за низким поклоном:
– Как скажете, ваше величество. Не знаю, что такое тестостерон, но сделаю все для вашего здоровья и хорошего расположения духа. Ваше слово выше любого в империи!
Глава 3
Проснувшись на рассвете, я сотворил чашку крепкого горячего кофе, а когда рядом завозилась и начала открывать глаза герцогиня, приложил палец к ее губам.
Она поняла, кивнула одними ресницами. Я передал ей чашку, а себе сделал другую. Герцогиня как можно неслышнее приподнялась, опираясь спиной на изголовье, приняла чашку, ухватившись за изящную фарфоровую ручку.
Я молча сделал глоток, горячий напиток еще не коснулся гортани, но я ощутил, как побежал по жилам и нервной сети, поднимая их с постели, ибо мир несовершенен, а кто, если не мы?
Герцогиня осторожно коснулась губами края чашки, я видел, как расширились и затрепетали крылья изящно вырезанного носа, а глаза заблестели.
Приблизив губы к моему уху так, что коснулась, прошептала едва слышно:
– Ваше величество… а это разве не магия?
– Нет, – ответил я так же тихо, – это волшебный напиток!..
Она улыбнулась.
– Хорошее объяснение. У вас все получается хорошо, ваше величество. И даже этот кофе.
– Польщен, – ответил я тоже шепотом.
Я осушил до дна первым, выждал, когда герцогиня справится с содержимым своей, принял из ее руки и осторожно, стараясь не стукнуть донышком, опустил обе на столик рядом.
Через минуту по ту сторону полога послышались деликатное покашливание, шаги, но полог распахнулся без всякой деликатности.
Принцесса Джеззефина грациозно присела, а принц Кегельшир со всей почтительностью поклонился. Оба нарядные, но строгие, исполненные величия и значимости момента и государственной важности церемонии.
– Доброе утро, ваше величество… доброе утро, ваше высочество…
– Утро доброе, – ответил я бодро.
С постели мы слезли по разные стороны, герцогиню одевают ее фрейлины, меня лица из самых знатных семей империи. Штаны несли из дальней гардеробной, передавая из рук в руки от баронов к графам, те вручали герцогам различных оттенков знатности и родства, а дальше всего пять-семь принцев с поклонами друг другу, пока престарелый Шильдерер не опустился на одно колено и держал их растопыренными, чтобы я не промахнулся, вставляя ногу.
Я вяло подумал, что это еще ничего, а вот когда несут таким же макаром жаркое из императорской кухни, то успевает не то чтобы остыть, но и замерзло бы, будь здесь зимы.
Дальше церемониальный завтрак, когда мы с герцогиней отведывали блюда, а за нашими спинами торчало человек двадцать из числа все тех же знатнейших семей империи, а вдоль противоположной стены еще человек тридцать, тоже знатнейших и благороднейших, уже напудренных и накрашенных, словно для ночных развратов.
Обязательную чашку горячего крепкого кофе делать за столом не стал, это возвысит меня, как мага, но умалит достоинство императора, любой властелин выше всякой работы.
Ладно, в придворном этикете не предусмотрено, что император не может создавать напитки в уединении или в узком кругу с друзьями. А в постели буду и впредь успевать, до того как «высшие лица империи» раздвинут полог.
Герцогиня сказала тихохонько:
– Ваше величество, а почему никто из ваших героев не присутствует при вашем завтраке?.. Предпочитают при обеде?
– При обеде и я не буду, – сообщил я. – Сожру что-нить на бегу, у меня работы полно!.. И все мои люди прежде всего работники.
Она взглянула с непонятным выражением, как можно признавать себя работником, это же самый низший класс, высший никогда не запятнает себя никакой полезной работой.
Двое слуг с абсолютно нейтральными лицами вошли в зал, держа за ручки носилки с огромным тортом посредине, герцогиня переключила внимательный взор на это произведение искусства, а я уже прикидывал, что сделать уже сегодня, чтобы отвести от себя неприятную угрозу шантажа.
– Ваша светлость, – сказал я тихонько, – не обращайте на меня внимания, ешьте. Я углубляюсь в высокие думы.
Она улыбнулась уголками губ.
– Да, о женщинах думаете меньше всего. Хотя все женщины империи думают о вас, ваше величество!
– Спасибо, – ответил я шепотом, – умеете аппетит испортить.
– Ох, – сказала она виновато, – я вам испортила?
– Щас, – сказал я злорадно, – так я и дам испортить!.. Император без аппетита – горе для страны!.. А я о ней забочусь, кто бы подумал. Потому ем хорошо и много. Нельзя ли поторопить десерт?.. Что-то завтрак затягивается.
– Все рассчитано по минутам, – напомнила она. – Вот уже пять тысяч лет!
Я криво улыбнулся, смолчал, на такие темы мужчине даже говорить неловко, и больше не реагировал ни на смену блюд, ни на яркие пятна придворных, что передвигаются вдоль стен согласно дворцовому протоколу, тихие и почтительные, благоговеющие от восторга, что допущены лицезреть всевластного императора за утренней трапезой.
В моем мире абсолютной властью обладали разве что фараоны, как затем шахи, падишахи, султаны и халифы. На более молодом Западе к абсолютной власти так и не успели прийти: в ходу сперва были советы племен, которые переродились в парламенты, сенаты, конгрессы, а в России нашли третий путь: там было самодержавие, ограниченное светскими салонами.
Здесь же самодержавие было ограничено властью Великих Магов, но я смел эту власть… и только сейчас с испугом понимаю, что ничего взамен предложить все еще не могу.
Но смести было необходимо, Великие Маги не смирились бы с моей властью, как и меня абсолютно не устраивала их власть. Раздумывать и планировать было некогда, Маги вот-вот выйдут и вернутся в свои Башни, так что я поступил, как и поступают в цугцванге да еще и в цейтноте.
И вот сейчас власть над властью императора исчезла. Это примерно так, как если бы в Средневековой Европе вдруг исчезла церковь, что скрепляла ее в единое целое и задавала смысл жизни и существованию. Церковь помазывала на царствие, а отлучение было приговором для любого короля. Императоры получали корону только из рук Папы Римского, что превыше всех императоров на земле.
И вот теперь…
Закончил завтрак я, надеюсь, по протоколу, хотя и не старался, об этом позаботилась герцогиня, поднялся из-за стола с мыслью, что у меня нет опоры ни на оставшуюся на северном континенте церковь, ни на здешних Великих Магов, а без опоры даже не знаю что получится. Здесь не поможет ни Маркус, ни моя общая продвинутость, когда все население империи, от самого верха и до низа, даже не понимает, чего я хочу…
