Наконец какой-то пастух, а то и приключенец в поисках кладов, не убежал, с ним удалось установить какие-то отношения. Возможно, как-то помогли, к примеру, указав, в какую сторону пошла потерявшаяся коза, еще в чем-то, таким образом удалось постепенно создать некое подобие собственной агентуры в этом мире.
Этот Жак один из таких, знает немного, послушно выполняет их повеления. Наверняка его убедили в их всемогуществе, это нетрудно, если сам на более высокой ступеньке развития, счастлив служить таинственным могущественным силам.
За поворотом увидел внизу Бобика, он повернул голову и призывно гавкнул.
– Иду, – крикнул я, – проголодался? Сейчас скормлю тебе этого вот, что идет следом…
Жак замедлил шаг, сказал с дрожью голосе:
– Ваше величество, я понимаю, шутить изволите, но как-то уж серьезный у вас голос…
– Жизнь такая, – сообщил я. – Вы же враги общества! Вот и… К тому же ваша миссия окончена, а моя собачка проголодалась… Ага, вот это и есть зеркало?
На плоской, словно начисто срезанной стене из камня, если это камень, издали заметил изображение, сердце тут же застучало взволнованнее, узнавая мебель иного, совсем иного дизайна, растерявшего вычурность и многочисленные мифологические фигурки на ножках, с которых забодаешься выковыривать пыль, а тот типовой, простой в своей элегантности, что появится через полтыщи лет.
Чем ближе подходил, тем изображение становилось явнее, но все равно до нормальной четкости и яркости далеко.
– Цветопередача хромает, – заметил я, подходя ближе, – почти никакая… И что дальше?
Жак ответить не успел, в глубине комнаты, которую рассматриваю, появилась фигура человека, вижу смутно, однако нас он засек, тут же ринулся обратно.
Я ждал с замершим рядом Жаком. Изображение подергивается, все в одинаково сером цвете, словно я в эпохе первых шагов телевидения, наконец в туманной глубине комнаты показался еще один человек, быстрыми шагами пошел в нашу сторону, плотный, совершенно лысый, приблизился к самому экрану.
Жак сказал робким голосом:
– Император прибыл…
– Вижу, – резко бросил плотный, он вгляделся в меня глубоко посаженными глазами. – Позвольте представиться, ваше величество, Уламклайднер, старший координатор нашего мира.
– Почему не главный? – спросил я. – Или верховный?.. Народцу недостает?
На его лице мелькнуло замешательство, он проговорил, не отрывая от меня острого взгляда:
– Соображаете опасно быстро.
– Я император, – пояснил я. – У нас за трон какая конкуренция? Уж побольше, чем в вашем мирке… Так что же хотите на самом деле?
Он проговорил, все еще не отрывая взгляда от моего лица:
– Конечно же, счастья для всех людей…
– Ага, – ответил я глубокомысленно, – счастья…
Давно, мелькнула мысль, этот гад в зеркало не смотрелся. Рожа говорит яснее ясного, что люди для него то же самое, что муравьи, а то и мельче. Можно с ними играть, ставить над ними опыты, стравливать в войнах и наблюдать с интересом, но заботиться об их счастье и благополучии?.. Бред.
Ему вполне может быть несколько тысяч лет, напомнил внутренний голос. Даже десятки тысяч, если учесть, что Багровая Звезда не в состоянии разрушать Зачарованные Места. Понятно, люди для него давно не люди, а так, статистика. А сюда рвется, потому что здесь сможет развернуться на просторах так, что и Великие Маги окажутся для него уже не великими и даже не магами, а так, сухими листьями на пыльной дороге.
– Счастье все понимают по-разному, – сказал я. – Давайте поконкретнее.
Взгляд его стал еще острее.
– Ваше величество, – сказал он с холодным напором в голосе, – скажу честно, большая удача, что можем разговаривать с вами и даже общаться. Хотя и через посредников.
– Ну-ну, – сказал я.
Он договорил:
– И потому что у вас столь высокий ранг, и еще потому, что понимаете больше, чем от вас ожидали.
– Я с детства сообразительный, – сообщил я. – Итак, хотите распространить свою власть и на это герцогство?
– Не власть, – уточнил он. – Больше свободы – это не больше власти, а меньше.
– В смысле, меньше от центра? – уточнил я. – От столицы и самого императора?.. Вообще-то больше прав и свобод народу на местах может быть и вполне разумным решением при известных условиях. Но предпочитаю сперва выяснить, что в этом герцогстве. Возможно, это уловка, чтобы, как говорится, коготок увяз… А длинная дорога начинается с первого шага…
Он старался держаться уверенно и неподвижно, но я отчетливо видел, как распирает его волнение, и еще раз отметил для себя, что у них там не густо с переговорщиками. Могли бы подобрать и покруче дипломата.
– Ваше величество, – произнес он, – никаких уловок. Мы в самом деле желаем процветания герцогству. Ничего в нем такого нет, что заинтересовало бы вас, ваше величество!.. Просто у нас, признаюсь, не хватит сил направлять развитие целого королевства, а вот малого герцогства… А так как вы уже в герцогстве, то первый важный шаг к сотрудничеству сделан…
Я покачал головой:
– Второго может не быть. Меня все еще интересует, что вас такого здесь заинтересовало. Вы допустили оговорку, на которую другой бы не обратил внимание…
– Простите?
– Вы сказали, – напомнил я, – в герцогстве ничего такого нет, что меня бы заинтересовало, но это не значит, что не интересует вас. Что это?
Он чуточку вздрогнул, проговорил замедленно:
– Ваше величество… вы знаете больше, чем знают ваши… приближенные?
– Отвечайте, – сказал я жестче. – Я держу карты открытыми, это заметно? Не покупаю кота в мешке, но и не продаю. Хочу знать, в чем ваш интерес. Может быть, вот прямо здесь, где землю попирает моя сапогастая нога с позолоченными шпорами, несметные залежи рутения?
Он вскинул брови:
– А что это?
– А-а, – сказал я, – у вас называется иначе?.. Это неважно, но вы скрываете истинную ценность этого герцогства, а мне для торга нужно знать его настоящую цену. А то еще бусы предложите!
Он спросил в непонимании:
– Бусы?
– Бусы, – повторил я любезно. – Безделушки. У дикарей покупали за них настоящие богатства. Итак, чем это герцогство так ценно?
Наверху послышался шорох, донесся ободряющий голос Милфорда. Бобику наскучило смотреть на экран и пугать застывшего рядом в ужасе Жака, метнулся обратно, спеша сообщить Милфорду, что мы уже рядом.
С той стороны экрана этот старший координатор осколка прежнего мира остановился на полуслове, что-то напряженно обдумывая, затем проговорил с мучительной заминкой:
– Ваше величество, это слишком щекотливая тема…
