– Возможно, – предположил он, – именно из-за размеров и некоторой изолированности?
– Возможно, – согласился я. – Но все равно не мешает проверить насчет недр. Займусь при случае.
Он сказал с готовностью:
– Ваше величество, я в свое время занимался проблемами княжеств и герцогств! У них есть особенности, потому тот, кто подойдет к ним с той же меркой, как к прочим королевствам империи, может принести вред… им, а также империи.
– Решено, – ответил я, – займитесь.
Он поклонился с выражением благодарности, хотя всего-навсего взвалил на его плечи добавочную нагрузку, но, с другой стороны, это еще и признак доверия.
– А еще, – сказал он доверительно, – как я понял по прибывшим с багера, вы с очередной победой?.. Я имею в виду, вы не только освободили маркиза… Мои поздравления, ваше величество!
Я откинулся на спинку кресла, помолчал, поздравлений еще наслушаюсь, сэр Джулиан терпеливо ждал, наконец я проговорил с неохотой:
– Маркиза освободил, но по дурости и самодовольству разрушил попутно величайшее сокровище, за которое можно было отдать весь этот трон!.. Но я, скотина, так собой любовался, ни на что не обращал внимания…
Он вздохнул с сочувствием, но произнес абсолютно деловитым голосом:
– Кто еще знает о вашем провале?
– Никто, – буркнул я. – Там были… слишком узкие ворота. Только я прошел.
Он еще раз вздохнул, но сказал с заметным облегчением и сочувствием:
– Ваше величество, тогда все просто. Помалкивайте о своих промахах, так все делают. Всякий выставляет напоказ только победы. И пусть провал колоссальный, как вы говорите, а успех мизерный, но все должны видеть только успех. Вся жизнь так устроена! Мало ли сколько у нас было попыток? Но засчитываются только успешные.
Я перевел дыхание, тяжелая холодная жаба в груди вроде бы начала понемногу уменьшаться в размерах.
– По уму все верно говорите, – согласился я, – только все равно гадко.
– Потому, – объяснил он, – что за «хорошо» или «гадко» отвечает не ум, ваше величество. Сейчас вам нужно эту случайную удачу, как вы говорите, подать как великую победу в результате вашего гениального замысла. Народ это любит. Особенно если по такому случаю во дворце будут пир, карнавал и танцы, а на улицах народные гулянья.
Я ощутил, что начинаю оживать, сказал с одобрением:
– Хорошая идея, сэр Джулиан!
Он подумал, добавил рассудительно:
– Раздать награды… одарить титулами… в честь вашей гениальной победоносности…
– Хорошая идея, – повторил я. – Находчивый вы человек, лорд-канцлер!.. Нужно будет составить список представленных к наградам. Обязательно включить в него сэра Альбрехта, а то я уже забодался вспоминать, герцог он или принц. Пусть будет принц!.. Но без дарения обширных земель с замками, угодьями для охоты и деревнями для первой брачной ночи. Обойдется. Будет служилым принцем.
Он спросил в недоумении:
– Но вроде бы сэр Альбрехт не участвовал? Я его постоянно видел здесь…
– Ну и что? – спросил я. – Разве система впервые наказывает невиновных и награждает непричастных? Мы должны соответствовать мировым стандартам и общепринятой практике. А то вдруг станем такими правильными, что самим будет противно!
– Ваше величество!
– И все рухнет, – добавил я. – Слишком правильно устроенное общество обязательно рушится! Предварительно прогнив с ног до головы и обратно. Нужно обязательно оставлять место для недовольства и тщательно контролируемого бунтарства.
Он посмотрел с великим уважением, а я ощутил, что не льстит и не прикидывается, а на самом деле я сморозил что-то умное или державное.
– Ваше величество! – произнес он прочувственно. – В вас чувствуется опыт управления державами большими, чем здесь!.. Вы правы, абсолютно правильные какие-то подозрительные, словно что-то замышляют. Но все-таки для награждений нужно какое-то обоснование…
Я сделал удивленное лицо.
– В самом деле нужно? Какой же я тогда самодур если не могу самодурничать?.. Ладно, тогда за выслугу лет!
– А он разве старый? – поинтересовался он с сомнением. – Выглядит молодо для своего возраста. Обидим хорошего человека.
– А за реформы в армии?
– Нашей? – уточнил он. – В ней пять тысяч лет не было реформ.
– Тогда за гуманизм и победы в правах женщин?
Он взглянул с недоумением, обронил осторожно:
– Он в таких делах не замечен.
Я подумал, вздохнул.
– Скрытный гад. Тогда за элегантность?.. Он как никто умеет сочетать наш северный стиль с изысканностью местной моды, а это как бы мостик дружбы между народами. Даже между цивилизациями. Наша, естественно, выше, а ваша так себе, но богаче и разнообразнее.
Он подумал, сказал с осторожностью мудрого человека:
– Только сформулировать нужно как-то поторжественнее и с надлежащей многозначительностью. Вы правы, что-то насчет дружбы народов и расцвета культуры. Под эту хрень, как вы часто говорите, можно подверстать все, а также вскользь упомянуть ваше благотворное влияние на здешнее общество.
– А оно было?
Он покачал головой:
– Ваше величество! Такие формулировки тем и хороши, что в них никто не вчитывается. Это как чириканье птичек за окном или милое щебетанье женщин про их наряды и фасоны. А вот то, что идете от победы к победе, это настолько замечательно, что просто страшно…
– Ого, – сказал я с интересом, – у вас знают притчу о перстне Поликтета?
В его глазах вспыхнул огонек любопытства.
– С детства обожал притчи. А что с тем перстнем этого… не знаю такого, но явно человек уважаемый?
– Да, – подтвердил я. – Царь Коринфа, богат, мудр и уважаем. Ему способствовал такой нескончаемый успех во всех делах, что мудрые советники уже начала опасаться. Один сказал, что надо бы хоть какую-то неудачу, чтобы не искушать судьбу. Поликтет подумал и согласился, добавив, что он отправил месяц назад караван кораблей с товарами, но о них ни слуху ни духу, а на море разыгрались две страшнейшие бури… Но только договорил, как из порта донеслись вопли радости, корабли вернулись все целые и с богатой добычей… В общем, что он ни делал, чтобы причинить себе вред, но его богатство только умножалось. Наконец снял с пальца самый ценный перстень с огромным бриллиантом и швырнул с балкона в море. Но когда готовили ему обед, прибежал повар и принес этот перстень, найденный в желудке пойманной рыбы…
Сэр Джулиан спросил заинтересованно:
– И что с тем царем?
– Правильный вопрос, – сказал я с одобрением. – Советник в ужасе бежал от такого правителя, а на Поликтета в самом деле вскоре посыпались несчастья, разорился, в пожаре сгорели дворцы, его самого свергли с трона, тяжело болел, окончил жизнь жалким нищим где-то в бедной рыбацкой хижине. Но мне пока что везет просто сказочно. Настолько, что наглею очень быстро, даже сам заметил!
