Со временем, благодаря постоянной практике, эффективность зенитного огня росла. В год проводили 3 “зачетные” зенитные стрельбы – одну, ориентированную на противодействие бомбардировке с воздуха, и две против торпедоносцев. Средний процент попаданий доходил до 20%, при этом стрельба велась лишь до момента условного применения “самолетом” оружия – бомбы или торпеды, т.к. командование совершенно разумно считало, что атакующий самолет должен быть сбит до того, как сможет произвести прицельную атаку. К 1932 году было отработано уже 5 стандартных методик ведения зенитного огня: “прямой” обстрел с наводкой непосредственно по приближающейся цели и 4 вида заградительного огня, отличающихся дальностью и шириной простреливаемой “зоны”, через которую вынуждены были бы прорываться приближающиеся самолеты противника.
Тем не менее многие артиллеристы не были удовлетворены этими результатами, справедливо указывая на малую маневренность “рукавов” и, следовательно, низкую реалистичность учений. Поэтому в конце 30-х годов флот решил перейти на стрельбу по радиоуправляемым мишеням.
Так, в 1940 г. было оборудовано 24 таких мишени (переделанных из выработавших ресурс катапультных гидропланов). В результате возможности по “моделированию” воздушных атак резко возросли, максимальная высота полета мишени увеличилась до 6000 м. Вначале столь существенный “скачок” в техническом уровне мишеней привел к резкому снижению результативности на зачетных стрельбах, но вскоре, в результате интенсивных тренировок, добились того, что “линейный корабль с пятидюймовой зенитной батареей способен с дистанции 20 тыс, ярдов своим огнем разбить строй атакующих самолетов, приближающихся на высоте 20 тыс. футов, и добиться высокого процента попаданий”- как указывалось в рапорте по результатам одной из учебных стрельб.
С отражением атак пикирующих бомбардировщиков дела обстояли несколько хуже потому, что радиоуправляемые мишени “не ведали страха” и продолжали атаку независимо от интенсивности зенитного огня, чего вряд ли можно было ожидать от реальных самолетов. Для отражения таких атак требовалось новое оружие – мощные, но достаточно скорострельные зенитные автоматы, создающие высокую “плотность" огня при совершенном наведении.
Настоящая революция в управлении артиллерийским огнем произошла с введением специализированных радиолокационных станций управления огнем. В США эти станции в массовом масштабе появились на кораблях уже в 1942 году, при этом для линкоров и крейсеров стандартной стала станция Мк-3, антенна которой устанавливалась поверх боевой рубки, а затем и более совершенная Мк8, как правило, устанавливавшаяся поверх бронированного визирного поста и дальномера Мк-38 (на новых линкорах) или Мк-34 (на новых крейсерах и старых линкорах при их модернизации).
Из первых 356-мм линкоров такую аппаратуру получил только “Pennsylvania” во время последней модернизации на верфи “Хантерз Пойнт” в 1945 г. Станция Мк8/3 обеспечивала быструю, надежную и эффективную пристрелку и корректировку огня как минимум до дистанции 32000 м, т.е. во всем диапазоне стрельбы 356-мм орудий. Новые линкоры, имеющие более мощные и дальнобойные 406-мм орудия, к 1944 году обеспечивали накрытие цели первым же залпом на дистанции свыше 33000 м. Одновременно были произведены улучшения в системе гиростабилизации артустановок и электромеханическом счетно-решающем оборудовании ЦАП.
В результате к 1944-1945 г.г. американские линкоры фактически совершили качественный скачок, выйдя на принципиально новый уровень по системам управления артиллерийским огнем, и приобрели уникальные возможности, дававшие им решительный перевес в случае артиллерийского боя с любым иностранным противником, пусть даже и более тяжело вооруженным – в смысле калибра и веса снарядов ГК. Так, американские линкоры имели возможность при стрельбе активно маневрировать, не снижая точности огня, т.к. все изменения положения корабля в пространстве немедленно учитывались сложной системой счетно-решающих приборов ЦАП, интегрированных с гиростабилизаторами и радиолокационным оборудованием. Эта система была многократно практически испытана (наиболее доскональными были дневные и ночные испытания на новом линкоре “North Carolina” в 1945 году) и действовала превосходно, устойчиво “удерживая цель” при самом активном маневрировании стреляющего корабля. Ни один иностранный противник не имел на тот момент подобной системы и был бы вынужден при каждом маневре цели фактически заново производить пристрелку, резко снижая точность огня. Учитывая, что без подобной системы даже при удачно проведенной пристрелке в наилучших, стабильных условиях процент попаданий на больших дистанциях редко превышал 4-6%, вероятный исход любого подобного боя был бы легко предсказуем.
Торпедное вооружение
В начале XX века на флоте США развитию торпедного оружия уделялось значительно меньшее внимание, чем в иностранных флотах – хотя некоторые тенденции развития торпедного оружия были предвосхищены американцами со значительным опережением. Так, уже в ноябре 1907 г. в США была разработана торпеда с турбинным двигателем. Тем не менее, географическое положение страны, отделенной от основных потенциальных противников океанами, не стимулировало интереса к развитию легких сил и малых кораблей, считавшихся основными носителями торпед. Небольшие маломореходные миноносцы того времени вряд ли смогли принять участие в линейном бою, если бы американский линейный флот встретился с противником где-нибудь в центральной части Тихого или Атлантического океана.
В силу этих обстоятельств, количество миноносцев во флоте США было невелико, и прогресс в области торпедного вооружения – особенно в отношении разработки и производства серийных образцов также не был слишком быстрым. Тем не менее, на момент постройки 356-мм дредноутов первых серий торпедное вооружение все еще считалось необходимым для линейных кораблей, поэтому в начале своей карьеры все американские дредноуты несли торпедное вооружение, в виде 2-4 траверзных 533-мм подводных аппаратов с запасными торпедами и системой перезарядки (4 на кораблях типа “New York”, 2 на линкорах последующих серий).
Торпедные аппараты размещались в носовой части корабля, впереди погребов боезапаса носовой группы башен, и имели боковую перезарядку, поскольку для их перезарядки обычным способом не хватало ширины корабля. При пуске торпеды из аппарата за борт выдвигалась перфорированная направляющая балка, чтобы предохранить торпеду от повреждения или даже переламывания набегающим потоком воды. В 1918 г. британские специалисты, осматривая в Скапа-Флоу пришедшие туда американские линкоры, отметили большую сложность торпедных аппаратов с боковой перезарядкой и прочего оборудования торпедных отсеков, особенно системы осушения торпедных труб для перезарядки после выстрела.
Наличие торпедного вооружения на сверхдредноутах с самого начала вызывало определенные сомнения, которые со временем только росли. Причиной было совершенствование приборов управления артиллерийским огнем и, как следствие, быстрое увеличение ожидаемых дистанций артиллерийского боя, в результате чего практически полностью терялась возможность поразить противника торпедой, – если только она не была самонаводящейся или управляемой. В то же время наличие подводных аппаратов увеличивало число нежелательных отверстий в подводной части корпуса, а боеголовки запасных торпед создавали скопление опасного количества мощного взрывчатого вещества без достаточной защиты.
