— Так, значит, ты, Сэм, собираешься написать книгу, а? — Амбиелли изящно орудовал салфеткой.
— Понимаешь, это будет беллетристика. Большой роман. Тот самый, который я все время себе обещаю. Когда-нибудь я его напишу.
— И ты собираешься использовать в нем реальные факты? — хитро поинтересовался Амбиелли.
— Да, — признался Сэм.
Наступило настороженное молчание.
— Когда-то я начинал писать роман, — сказал с улыбкой Сэм, еще не зная, то ли он попадется, то ли его пронесет. — Приключенческий роман. Это было так здорово, что я не смог его закончить. Не смог придумать, как разрешить одну загадку.
— Говоришь, слишком здорово? — хмыкнул Амбиелли.
— Вот именно.
— А о чем он, Сэм? — поинтересовался Амбиелли.
— Естественно, об убийстве. Один парень выкрал банкира.
— Похищение? — оживился Малыш Хохенбаум, дернувшись всем своим массивным туловищем. Он был явно восхищен и удивлен столь очаровательным совпадением.
Воцарилась странная, довольно-таки натянутая тишина.
— Интересно, куда я засунул эту рукопись? — вслух размышлял Сэм. — Теперь-то я поднабил руку. Нужно бы ее пролистать.
— А ты не смог бы ее теперь закончить? — как бы невзначай спросил Амбиелли.
— Не знаю.
— Вряд ли тебе удастся, — задумчиво изрек Амбиелли. — Фантазии не хватит.
Сэм хмыкнул. Из-под своих насупленных бровей Малыш переводил взгляд с одного на другого.
— Предвижу, ты столкнешься в своем романе с проблемой передачи денег, — спокойно продолжал Амбиелли. — Как ты, Сэм, думаешь разрешить в своем романе проблему передачи денег?
— Очевидно, ты имеешь в виду выкуп, — уточнил Сэм, стараясь показаться задумчивым. — Мне кажется, это не так уж и сложно.
— Пускай деньги выкинут из окна поезда, — предложил Малыш. — Я все еще остаюсь при мнении...
— Это уже было, — перебил его Сэм. — Слишком старомодно, Малыш. Ага, вспомнил. Кажется, я заставил их послать жену банкира по длинному запутанному пути. Ей пришлось направиться в одно место, найти там записку, в которой говорилось, что ей нужно ехать в другое место и так далее. Потом ее попросту задержали. — Он вывернул ладони наружу. — И отобрали у нее деньги.
Амбиелли что-то пробормотал.
— Да, — начал Малыш, — но...
— Тебе что-то не нравится?
— А за ней не следили? — скептически поинтересовался Амбиелли.
— Нет, потому что в моем романе на это не осмелились.
— Вполне правдоподобно.
— Ну, а если и следили, тогда что?
— Скажем, неожиданное нападение, — предложил Амбиелли.
— Да-а-а, — протянул Малыш Хохенбаум. — Но ведь ограбление считается преступлением. Ты бы мог... — он повернул голову назад и, выгнув спину дугой, встал. Его громадная ручища крепко сдавила плечо официанта. — Ты? Чего тебе?
— Оставь его, Малыш. Пусть идет, — слабым, полным отвращения голосом приказал Амбиелли.
— Я хочу кофе, — заказал Сэм.
— Да, да, сэр.
— Слушайте, он подкрался, как кошка...
— Пусти его.
Официант с мышиной проворностью шмыгнул в свою нору. Малыш стоял, опершись ручищей о стол.
— А что, если он подслушал? — заговорщически прошептал он.
Черные глаза встретились с красновато-карими. И тем, и другим было не по себе. Сэм скривил губы и затряс головой.
— Сядь, — устало приказал Амбиелли. — Ну сядь же.
— Тяжелое заболевание нервов, — изрек Сэм, все еще тряся головой. — Опасно?
— Тупость всегда опасна.
На загорелом лице ярко белели веки. Малыш Хохенбаум сидел, затаив дыхание. Он был напуган.
— Почти так же, как и чрезмерная сообразительность, — добавил Амбиелли.
— Предпочитаю что-то среднее, — весело заметил Сэм.
Он обрадовался, когда увидел, что кофе несет сам Ник. После приветствий, после амбиелливского: «Одно слово, Ник, чуть попозже», любезного ответа хозяина: «Ну, разумеется, босс» и его ухода Сэм Линч, который все это время молча ерзал на стуле, медленно поднял с сидения руку и посмотрел, что в ней.
Он разглядывал из-под полуприкрытых век дымок своей сигареты. Рука не дрогнула — уж кто-кто, а Сэм Линч знал, как скрыть потрясение. Он повернул вырезку с фотографией, и она проскользнула у него между пальцами.
— У вас что-то упало? — бесстрастным голосом спросил он.
ГЛАВА III
Он знал не глядя, что Малыш моментально протянул руку, но тут же ее отдернул. Он мог предугадать и вопрос Амбиелли, заданный ленивым безразличным голосом:
— Что там, Сэм?
Как доказать? Никак.
Он положил вырезку на стол и поспешно убрал руку — ведь потрясение можно скрывать лишь до тех пор, пока его импульсы не достигнут запястий и кончиков пальцев.
— Картинка, — пробормотал он. — Вырезка из газеты. Дюлейн. О, этот Алэн Дюлейн, — ему обычно удавалось совладать с внезапным потрясением, притворившись сердитым. — Этот Дюлейн, — со злостью повторил он.
— Ты его знаешь, Сэм?
— Может, ты вообразил себе, будто он мой друг? — фыркнул Сэм. — Нет. Однако мне довелось с ним встречаться. Однажды целый час беседовал. Не могу спокойно видеть его физиономию.
— Что он тебе сделал? — заинтересовался Амбиелли.
— Абсолютно ничего. В том-то и вся соль. Тебе случалось невзлюбить кого-то с первого взгляда? — Сэм пробежал ладонями по волосам. — Я этого парня просто не перевариваю.
— Почему, Сэм?
Амбиелли смотрел на него безучастным взглядом.
— Знаешь, кто он? Богатый сынок. Голубая кровь. Потомственный миллионер. Кровь быстро голубеет, если денег до черта. У него есть религия или ее сиюминутный эквивалент. Он учится, чтобы приносить пользу. О, я ненавижу его со всеми его потрохами.
Амбиелли смеялся почти беззвучно.
— Да, нелепо, — сознался Сэм, сам готовый улыбнуться. — И что кипятиться в моем возрасте из-за ерунды? Он ничтожество. Юнец. Но это выше моих сил. Он поступил к Миллеру и Милфорду.
— Адвокаты?
— Сам он не адвокат. Но ему нужна какая-то там степень. Небось, поднатаскаться хочет. Бегает по поручениям. Взад-вперед. И мнит из себя бог знает что. Преступления — вот что его занимает. Преступный тип. Преступление в обществе. У, он чертовски глуп.
Амбиелли засмеялся громче.
— Как-то я заглянул к нему в контору, — не унимался Сэм. — Он хотел кое-что из меня выкачать. Правда, может, мне так показалось. Клянусь святой Иоанной, мы оба говорили по-английски, но.., — он замотал головой.
