Сестра Барбара глубоко вздохнула — во всяком случае, попыталась это сделать в третий раз за день. Воздух был сырой, теплый, абсолютно неподвижный, и тем не менее ощущалось какое-то движение, какой-то трепещущий, пульсирующий ритм, притом такой сильный, что у нее закружилась голова. Она невольно потянула руку к четкам и только тогда поняла, в чем дело. Это стучало ее сердце.
Доктор Клейборн быстро взглянул на нее.
— С вами все в порядке?
— Разумеется.
В глубине души сестра Барбара не была в этом уверена. И зачем она настояла? Сочувствие ли движет ею или просто глупая гордость — гордость, ведущая в никуда?
— Вам не стоит ни о чем тревожиться, — сказал доктор Клейборн. — Я иду с вами.
Ее волнение немного улеглось.
Доктор Клейборн повернулся, и дверь распахнулась.
И они оказались в паутине.
Именно в паутине, отметила она про себя. Полки тянулись от середины комнаты точно нити, сплетенные пауком.
Они прошли вдоль темных рядов полок, тянувшихся по обеим сторонам помещения, туда, где под тусклым светом флюоресцентной лампы, стоявшей на письменном столе, находился центр паутины.
Из-за стола поднялась фигура паука.
У нее снова учащенно забилось сердце. Словно издалека до нее донесся голос доктора Клейборна:
— Сестра Барбара, это Норман Бейтс.
3
Увидев, как в библиотеку заходит пингвин, Норман в первое мгновение подумал даже, что, возможно, он и вправду безумен?
Но только в первое мгновение. Сестра Барбара оказалась не птицей, а доктор Клейборн пришел не для того, чтобы выяснять, здоров Норман или нет. Это был светский визит.
Светский визит. А как в психиатрической клинике принято исполнять роль хозяина?
— Садитесь, пожалуйста.
Наверное, так и нужно было сказать. Но едва они сели за стол, как наступило неловкое молчание. Неожиданно Норман, к своему удивлению, понял, что его гости смущены. Как и он, они не знали, с чего начать разговор.
Что ж, на этот случай всегда есть погода.
Норман посмотрел в сторону окна.
— И куда только подевалось солнце? Кажется, будет дождь.
— Типичный весенний день… знаете ведь, как это бывает, — ответил ему доктор Клейборн.
Сестра молчала.
Конец прогноза погоды. Может, она все-таки пингвин? Что обычно говорят пернатым, когда хотят завоевать их расположение?
Сестра Барбара кинула взгляд на открытую книгу, лежавшую перед ним на столе.
— Надеюсь, мы вас не потревожили?
— Вовсе нет. Обычное времяпрепровождение.
Норман закрыл книгу и отодвинул ее.
— Могу я спросить у вас, что вы читали?
— Биографию Морено.
[14]
— Румынского психолога?
Вопрос сестры Барбары заставил его быстро взглянуть на нее.
— Вы слышали о нем?
— Ну да. Не он ли изобрел метод психодрамы?
Определенно не пингвин. Он улыбнулся и кивнул.
— Верно. Сейчас, разумеется, это уже достояние истории.
— Норман прав, — вмешался в разговор доктор Клейборн. — Мы, в общем-то, отказались от этого подхода в групповой терапии. Хотя и поощряем проигрывание фантазий на вербальном уровне.
— Настолько, что позволяете пациентам выходить на сцену и строить из себя дураков, — сказал Норман.
— Это тоже достояние прошлого.
Доктор Клейборн улыбался, однако Норман почувствовал его волнение.
— Все же я думаю, что вы дали прекрасное представление, и мне бы хотелось, чтобы вы остались в группе.
Вид у сестры Барбары был озадаченный.
— Боюсь, я не вполне понимаю…
— Мы говорим о здешней любительской драматической программе, — объяснил Норман. — Подозреваю, что доктор Клейборн развил таким образом теории Морено. Как бы там ни было, он уговорил меня принять участие, и это не сработало. — Он подался вперед. — Каким образом…
— Простите.
Прервали его резко, и Норман нахмурился. В комнату вошел медбрат Отис, новичок, с третьего этажа. Он подошел к доктору Клейборну, и тот поднял голову.
— Да, Отис?
— Междугородный звонок. Спрашивают доктора Стейнера.
— Доктора Стейнера нет в городе. Он вернется во вторник утром.
— Я так и ответил. Но этот человек хочет поговорить с вами. Говорит, это очень важно.
— Так всегда говорят, — вздохнул доктор Клейборн. — Он назвался?
— Некий мистер Дрисколл.
— Никогда о таком не слышал.
— Говорит, продюсер с какой-то студии в Голливуде. Оттуда и звонит.
Доктор Клейборн отодвинул стул.
— Хорошо. Я поговорю с ним. — Он поднялся и посмотрел на сестру Барбару. — Может, хочет, чтобы мы поставили для него психодраму. — Он подошел к ней, готовясь подать ей руку. — Простите, но нам придется прервать визит.
— В самом деле? — спросила сестра Барбара. — А почему я не могу дождаться вас здесь?
Норман почувствовал, как напряжение возвращается к нему. Что-то подсказало ему, что лучше хранить молчание, и он сосредоточился на одной мысли. Пусть остается. Я хочу поговорить с ней.
— Как вам угодно.
Доктор Клейборн проследовал за Отисом к выходу мимо рядов полок. У двери он остановился и оглянулся.
— Я скоро вернусь, — сказал он.
Сестра Барбара улыбнулась. Норман краешком глаза наблюдал за двумя мужчинами. Доктор Клейборн что-то шепнул Отису, тот кивнул, а потом они вместе вышли в коридор. Мгновение Норман видел их темные силуэты на фоне противоположной стены коридора; потом один силуэт удалился, а другой остался. Отис остался сторожить за дверью.
