Мы злились страшно, потому что нам все время сигналили “скорее”, и наконец с Золотой горы передали, что эскадра вступила в бой. Наше положение ужасное: “Пересвет” застрял в Западном бассейне, а “Севастополь” в Восточном. Наконец через час “Пересвету” удалось выйти, тогда его буксиры подошли к нам и потащили нас. У нас как камень с души свалился, когда мы наконец высунули нос в ворота, пробили боевую тревогу, и все бинокли направились на рейд, чтобы скорее ознакомиться с ходом военных действий, то тут нас как обухом по голове ударило — проходит вдоль борта миноносец и оттуда кричат: “Петропавловск” погиб окончательно”.
Нельзя представить себе этот ужас, который охватил нас, когда мы, выходя с неравными силами в бой против много сильнейшего противника (“Ниссин” и “Касуга” были тут же), узнаем, что флагманского корабля и адмирала Макарова не существует. Высунулись мы из-за Золотой горы и действительно видим, что впереди “Полтавы”, на том месте, где должен бы быть “Петропавловск” огромный столб желтого дыма и пара, а на воде ничего нет. Японцы хотя и были, но далеко на горизонте и их почти не было видно.
Подошли миноносцы и начали спасать людей. Не знаю, много ли им удалось спасти, но главная мысль у всех была спасен ли Макаров, и не взовьется ли где на миноносце его флаг. Так мы и не дождались адмиральского флага, и вскоре на “Пересвете” взвился сигнал “следовать за мной” -— это за князинькой.
Дураки япошки, в этот момент им надо было вступить в бой, мы были в полном беспорядке. Мы долго не могли понять причины взрыва. На свою мину “Петропавловск” наткнуться не мог — мы были слишком далеко в море, но вскоре сами японцы объяснили нам, в чем дело: не успели мы еще выстроиться в колонну за “Пересветом”, как с “Победы” началась отчаянная пальба по воде у самого борта, затем взрыв, и “Победа” стала быстро крениться на правый борт. Тут все мы увидели подводную лодку, потом другую, третью, одна прошла не больше как в полукабельтове от нас, и я думаю, что мы ее потопили, потому что на таком близком расстоянии снаряды не дают рикошета, а ее достаточно чуть тронуть, чтобы утопить.
Мы стреляли фугасными снарядами, и когда я приказал левому борту открыть огонь по темному пятну в воде, то в эту точку сразу попало более десятка снарядов, а затем вода так закипела в этом месте, что пришлось остановить стрельбу. Началась отчаянная пальба со всех судов из всех пушек, всюду стали видеть подводные лодки, и достаточно было кому- нибудь протянуть руку, чтобы в указанном направлении полетела бы целая масса снарядов. Нервное возбуждение было громадное, как всегда в борьбе с неведомым и невидимым врагом, присутствие которого, однако, было так ясно. Стреляли почти что друг в друга, но кажется благополучно, никого своих не подстрелили.
![На броненосце “Пересвет". 1903-1905 гг.](img/photo_books/77672/img_21.jpg "На броненосце “Пересвет". 1903-1905 гг.")
НАГЛЯДНЫЙ ПЛАНЪ (съ птичьего полета) Квантунскаго полуострова отъ Портъ-Артурз. до Цзинь-Чжоу, Расположеніе судовъ въ моментъ гибели Петропавловска 31 марта 1904 года.
С “Пересвета” был сигнал: “’’Победе” идти в гавань”, и вся эскадра повернула назад. “Победа” благополучно прошла в Восточный бассейн, встала на место “Петропавловска”. Князь поднял на ней свой флаг, нас всех поставили в Западном бассейне, и было приказано приготовиться к перекидной стрельбе.
Но японцы любят только подлые способы нападения, открытого же артиллерийского боя они не уважают, и вскоре мы увидели сигнал: “Неприятель удаляется на Ost”. Доктор Николаевский поехал на “Монголию” (Красного Креста) и оттуда прислал нам записку: “Великий князь Кирилл Владимирович спасен и не ранен, командир Яковлев спасен, тяжело ранен, еще спасен мичман Яковлев и человек 30 нижних чинов”. Об остальных ничего не известно пока, а их было 720 матросов и 50 офицеров, но это бог с ними, лишь бы спасен был Макаров.
Какой ужас, мы еще не можем опомниться: годных к бою осталось только три калеки (“Пересвет” со свернутым тараном и протараненные “Севастополь” и “Полтава”), и без начальника. Теперь японцы высадятся на Квантуне и осадят Артур. Но это ничего, мы-то выдержим, да и сухопутные не сдадут. Миноносцы наши еще действуют, эскадра же выходить больше не может — ее песня спета. На “Севастополе” у меня оторвало при выстреле дуло у одной 47-мм пушки.
9 часов вечера. О погибших нет никаких известий. В команде ходит слух, что адмирал Макаров еще жив, что его нашли. На “Всаднике” висит найденное в море вице-адмиральское пальто Макарова. Кнорринга нашил мертвым.
Сегодня ночью еще погиб миноносец “Страшный”, которого под градом снарядов спасал “Баян”. Он сражался с четырьмя броненосными крейсерами, в то время как гребной катер подбирал плавающих. Спасти ему удалось только четырех человек. На “Страшном” погибли капитан 2-го ранга Юрасовский, лейтенант Малеев и инженер- механик Дмитриев. Про Малеева матросы рассказывают чудеса храбрости. Его видели окровавленного, барахтающегося в воде, но спасти его не удалось.
Впоследствии мы узнали, что никаких подводных лодок в этот день на артурском рейде не было, но, в то же время, все здесь описанное вполне соответствует тому, что мы испытывали и видели. Перед этим случаем, в начале марта, было получено в Артуре известие, что Япония купила в Америке десять подводных лодок. Надо сознаться, что этим слухом нас порядочно напугали, так как не было ничего невероятного, чтобы они действительно купили десяток таких лодок, а между тем, почти не зная свойств подводной лодки и лишь зная ее главные преимущества, мы не знали каким оружием бороться нам с лодками.
После этого известия вышел приказ адмирала Макарова об некоторых свойствах подводной лодки, было приказано объяснить нижним чинам, особенно комендорам, о том, как обнаружить подводную лодку, и по эскадре разосланы рисунки вида движущихся подводных лодок разных типов по поверхности, в полупогруженном виде и совершенно погруженных в воду, когда виден один лишь перископ. Вскоре после этого приказа с разных батарей стали получаться донесения: “Вижу подводную лодку, направляющуюся ко входу”. Сейчас же заводились бревенчатые и сетевые боны, корабли опускали сети заграждения, пушки заряжались, все томительно смотрели в воду, боясь появления лодки в Восточном или Западном бассейне. К проходу посылались паровые и гребные шлюпки.
Затем вышел второй приказ адмирала Макарова о том, что если лодка подойдет к проходу, то ее лучше не топить, а забрать живьем, для чего предполагалось, уцепившись с катера концом троса за перископ, обмотать его объектив ветошью (завязать глаза), затем буксировать ее к берегу, а буде лодка окажется сильнее катера, то постараться намотать ей на винты бухту троса.
Все это все больше и больше наводило на мысль о возможности встречи подводной лодки. Поэтому, когда на глазах у всех от совершенно невидимой причины взорвался “Петропавловск”, то первое, что мелькнуло у всех в голове, — это подводная лодка.
Взрыв “Петропавловска” произвел, конечно, некоторую сумятицу в эскадре, корабли давали передние и задние ходы, а так как глубина здесь была не очень большая, то весьма возможно, что возмущением воды винтами мы поднимали грунт, что образовывало темные бесформенные пятна в прозрачной морской воде. Эти пятна принимались нами за подводные лодки, и по ним начиналась стрельба. Далее мы старались обнаружить присутствие лодок по перископам, и, конечно, никакого сомнения в присутствии лодок у нас не могло остаться, когда на поверхности моря мы увидели медные блестящие трубы, фута полтора-два высотой и 3 дюйма в диаметре.
