Авторы труда исторической комиссии "Тсусимская операция" так отозвались по данному вопросу: "Капитан 2 ранга Семенов мог передавать в своей "Расплате" лишь слухи, впечатления и настроения свои и личного состава эскадры в том виде, в котором они до него доходили, что и исполнено им с мастерством, достойным крупного художественного таланта. Истинный же ход событий не вполне был ему известен".
Этот отзыв авторов труда о капитане 2 ранга В.И. Семенове открыл им дорогу для заключительного утверждения: "Неприятельский разведчик был привлечен к нашей эскадре <.. .> огнями госпитального судна, шедшего при эскадре. Он попал при этом прямо в середину ее "компактного" походного порядка, но адмирал Рожественский не был извещен об этом".
Так, историческая комиссия, не утруждая себя доказательствами, указала виновника поражения 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском сражении. Каким наказаниям были подвергнуты командование корабля, руководство госпиталя, команда и госпитальный состав, смотрите в разделе "Без вины виноватые".
6. Цусимский бой. Вероломный захват госпитальных судов "Орел" и "Кострома"
Ранним утром 14 мая 1905 г. те, кто уже поднялся на верхнюю палубу и начал наблюдение за обстановкой, не увидели постоянного походного порядка эскадры, к которому они привыкли на долгом пути на Дальний Восток, когда белый "Орел" находился на траверзе грозного "Императора Александра III". По приказу командующего эскадрой походный порядок кораблей был изменен: боевые корабли ушли вперед, а "Орел" перешел в хвост эскадры и оказался один, далеко позади их. Среди наблюдателей оказалась сестра милосердия Ольга Петровна Юрьева.
Флотский историк лейтенант Н.В. Новиков в 1912г. составил схему походного порядка 2-й Тихоокеанской эскадры на 6 часов утра 14 мая 1905 г. Схема подтверждает заключение О. Юрьевой: "Идем одни согласно последней диспозиции".
Если воспользоваться масштабом схемы, то можно определить расстояние между концевым кораблем эскадры - крейсером "Нахимов" и госпитальным судном "Орел". Масштаб рассчитывается по расстоянию между кораблями в кильватерной колонне - 2 каб (на схеме - 4 см), масштаб: в 1 см - 0,5 каб. На схеме расстояние между "Нахимовым" и ГС "Орел" -17 см, на море 17-0,5 = 8,5 каб. В Санитарном отчете по флоту за русско-японскую войну дистанция от "Орла" до концевых судов эскадры принята 30-40 каб. В труде исторической комиссии "Тсусимская операция" говорится, что около 2-х часов дня наши госпитальные суда "Орел" и "Кострома" держались в хвосте эскадры в 2-х милях от нее.
Историограф эскадры капитан 1 ранга в отставке В.И. Семенов также высказал свои сведения о расположении госпитальных судов, о чем было сказано в пятом разделе данной работы. Повторим сказанное им: "В момент подхода эскадры к островам Г ото госпитальным судам было приказано держаться позади эскадры в расстоянии 6 миль (60 каб) от концевого корабля". Свои свидетельские показания он заканчивает так: "Не берусь утверждать, в каком именно расстоянии держались от эскадры наши госпитальные суда перед боем, но во всяком случае, они были далеко позади ее. С точки зрения офицера русской эскадры, они вели себя даже чересчур корректно".
Свидетельство историографа эскадры порождает три момента. Первый момент состоит в том, что он называет точную величину удаления госпитальных судов от хвоста эскадры, в то время как другие свидетели пользуются гадательными величинами. Скорее всего, команда о шестимильном расстоянии между концевым кораблем эскадры и госпитальными судами исходила от старшего флагмана. Только гибель всех штабных документов лишает нас возможности найти те обстоятельства, которые породили эту команду.
Второй момент относится к тому, как историограф передает членам комиссии сведения об огнях госпитальных судов. Он внушает им мысль, что "Орел" и "Кострома" включили свои огни самостоятельно (по решениям командиров кораблей), якобы не имея права на выключение этих огней, командующий эскадрой в интересах соблюдения ее скрытности был вынужден увеличить до 60 каб удаление госпитальных судов от концевого корабля эскадры.
Схема походного порядка 2-й Тихоокеанской эскадры на 6 часов утра 14 мая 1905 г.
Третий момент. В.И. Семенов, сообщая членам комиссии обстановку перед боем, фиксирует их внимание на положении госпитальных судов "далеко позади" эскадры. Вместе с тем, он ничего не говорит о возможности их захвата японцами. Ссылка на чересчур корректные действия госпитальных судов не помогла им избежать захвата. Перед боем днем госпитальные суда не демаскировали эскадру, и чтобы избежать захвата кораблями противника, их следовало вернуть к эскадре и прикрыть от захватных действий японских кораблей.
Значительное удаление "Орла" от хвоста эскадры порождало на госпитальном судне мысль об опасности захвата его противником. Об этом рассказывает сестра милосердия Ольга Петровна Юрьева. В 5 часов 30 минут она увидела первые японские корабли. "Что-то вдруг тяжелое ударило в сердце", - пишет она. Потом она стала различать корабль под японским флагом, находившийся на большом удалении. Но вскоре ее отвлек другой, проходивший в непосредственной близости под кормой "Орла". Это был вспомогательный крейсер "Манджу- Мару" (бывшее русское судно "Манчжурия"). "Обрезав нам корму, он так же, как и первый, скрылся", - такими словами она завершает изложение обстановки. Будучи в плену, она узнала от японцев, что за неделю до боя "Манджу-Мару" получил приказ "захватить нас в плен".
Свидетельство Ольги Петровны дает основание для вывода, что действия японских вспомогательных крейсеров ранним утром 14 мая не имели своей целью немедленный захват госпитального судна "Орел". Они лишь ознакомились с обстановкой и сделали заключение о предполагаемых действиях русских крейсеров, будут ли они защищать "Орел". По-видимому, они признали возможность захвата ценного судна без боя. Относительно госпитального судна "Кострома" сведений о такой же захватной деятельности японских кораблей не имеется. О них ничего не говорится ни в донесении о Цусимском бое командира корабля Н.В. Смельского, ни в очерке о медицинской деятельности госпиталя ординатора П.Л. Гурвича. Между тем, утренний распорядок дня 14 мая на "Орле" выполнялся своевременно и четко, хотя его дополнили торжественными мероприятиями по празднованию дня коронования государя императора Николая II и государыни императрицы Александры Федоровны.
Несмотря на возросший объем работ по госпитальному камбузу, Ольга Петровна пользовалась всякой возможностью, чтобы осмотреть море. В 10 ч 15 мин она обнаружила японский крейсер, шедший параллельным курсом. Вскоре она увидела еще два крейсера в одной колонне с первым. Это был третий японский боевой отряд, в составе крейсеров "Касаги", "Читосе", "Отова", "Нийтака". Правда, четвертого мателота в отряде не усмотрела.
Японские крейсера перешли на левый борт эскадры и приблизились к нашим крейсерам. Но те почему-то не открывали огонь, возможно, не видели врага. Ольга Петровна начала сокрушаться по поводу невозможности сообщить своим о японцах. Для этого на "Орле" можно было воспользоваться только международным сводом сигналов, который хорошо знают на японских кораблях. "Да попытайся мы поднять сигнал и нас потопят раньше, чем сигнал будет принят", - заключает она. Не нашли как доложить о японских крейсерах адмиралу и на мостике "Орла". По-иному действовали на госпитальном судне "Кострома". Командир корабля полковник корпуса флотских штурманов Н.В. Смельский выждал несколько минут и когда японские крейсера скрылись во мгле, поднял сигнал о противнике, но сигнал никто не принял. Тогда Смельский прибавил ходу и подошел к вспомогательному крейсеру "Урал", тот немедленно принял и отрепетовал сигнал "Костромы" о четырех японских крейсерах, а затем полным ходом пошел к "Суворову" для доклада обстановки адмиралу.
