Она устремилась к выходу, желая оказаться снаружи до того, как услышит еще одно упоминание о пролитой крови.
И в этот момент дверь открылась и на фоне солнечного света возник чей-то силуэт. Эми сразу поняла, что это не Гиббз, и, не успел он приблизиться к ней, узнала мятый костюм, волосы и бороду. Сегодня на нем были темные очки, скрывавшие его тик, но в целом не изменившие в лучшую сторону его облик. Более того, они придавали ему несколько зловещий вид, что в его случае определенно было излишним.
— Мистер Данстейбл, я искала вас, — тихо проговорила Эми. — Почему вас не было на заупокойной службе?
— Я неправильно рассчитал время, необходимое, чтобы добраться сюда из города, — ответил он.
— Вы пришли сюда пешком? В такую жару?
Эрик Данстейбл кивнул.
— У меня не было выбора. Ни одна машина, ехавшая в этом направлении, не остановилась, и меня никто не подбросил. — Если за его вздохом и последовала горькая улыбка, борода скрыла ее. — Здешние люди не слишком-то радушны, правда?
Но зато очень осторожны. Эми не сказала этого вслух. Не было смысла объяснять Данстейблу, что жители Фейрвейла косо смотрят на незнакомцев, которые выглядят так, словно сошли со страниц хоррор-комикса. А если этот незнакомец еще утверждает, что он демонолог…
— Мне жаль, — сказала Эми. Ей действительно было его жалко. Учитывая то, какой путь по жаре он проделал, добираясь сюда, он вызывал скорее сочувствие, чем подозрения.
И тем не менее она огляделась по сторонам, прежде чем снова заговорить. Звуки, доносившиеся из часовни, говорили о том, что церемония еще не окончилась. Но здесь, кроме нее и Данстейбла, были только тени.
— Вы, случайно, не встретили по пути Хэнка Гиббза? — тихо спросила Эми.
— Издателя местной газеты? — Данстейбл покачал головой.
— Наверное, он поехал в другую сторону. — Произнеся это, Эми заметила, что перешла едва ли не на шепот. Что было в этом месте такого, что заставляло людей понижать голос и усмирять дух?
Что бы это ни было, Эрик Данстейбл тоже это почувствовал. Усталый, весь в дорожной пыли, он вдруг как будто ожил и стал выжидающе всматриваться в окружающие тени, прислушиваться к чему-то, хотя едва ли то были неземные голоса хора.
Внимательно всмотревшись в него, Эми поняла, в чем дело. То, как он наклонил голову, ясно говорило о том, что ему нет никакого дела до музыки. Как ни странно, его поза напомнила ей кое о чем другом. Совершенно другом. Так гончая берет след…
И вот он заговорил — заговорил так тихо, что только тени могли его услышать. Тени услышали, и Эми удалось разобрать те несколько слов, которые он произнес торжественным шепотом:
— Я был прав. Зло здесь.
— Да. Я это тоже чувствую.
Эми обернулась на звук голоса, который принадлежал преподобному Арчеру. Тот стоял прямо у них за спиной. Ткнув указательным пальцем в Данстейбла, он произнес:
— Вы и есть это зло!
10
Лишь благодаря появлению Дика Рено, помощника шерифа, их перепалка не перешла в крик. Рено вошел в церковь как раз в ту минуту, когда собравшиеся начали покидать часовню. Органная музыка все еще звучала, и это оказалось весьма кстати; по крайней мере, она заглушала гневные эскапады Арчера и хриплые ответы Данстейбла.
Однако для того, чтобы ссора не привлекла всеобщего внимания, потребовалось физическое вмешательство Дика Рено, который и положил конец перебранке. Затем совместными усилиями доктора Роусона и седовласой миссис Арчер разгневанный священник был уведен с поля боя.
Эми на мгновение отвлеклась, наблюдая за этим, и, когда она обернулась, Эрика Данстейбла уже не было рядом.
— Улетел как летучая мышь, едва я отпустил его руку, — покачал головой Дик Рено. — Не расскажете, из-за чего это они?
Эми окинула беглым взглядом толпу, направлявшуюся к выходу, и покачала головой.
— Мне бы не хотелось сейчас говорить об этом.
— Ну как знаете. — Рено кивнул. — Надеюсь, в машине вам будет удобнее сделать это.
Эми нахмурилась.
— Только не говорите мне, что я вновь арестована!
Рено покачал головой.
— Подъезжая сюда, я встретил Хэнка Гиббза. Он как раз отъезжал и попросил меня подбросить вас обратно в город. Говорит, не предполагал, что служба затянется так надолго. Ему надо подготовить завтрашний выпуск. Просил передать свои извинения.
— Понимаю. — Эми помолчала. — А вы?
— Что я?
— Не против подвезти меня?
— С удовольствием. — Рено сошел вместе с ней по ступенькам, потом направился по дорожке в обход здания церкви. — Я припарковался с той стороны, — сказал он. — Решил, что люди могут не то подумать, увидев, как вы садитесь в патрульную машину.
— Спасибо. — Эми улыбнулась. — Весьма вам признательна.
И это была правда. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы обыватели Фейрвейла приняли ее за преступницу. И без того она была приговорена быть женщиной и подозревалась в том, что она «писательница», да еще и заезжая, которую следует выставить из города.
Как только патрульная машина свернула за церковью на узкую однополосную дорогу, Эми почувствовала себя более комфортно. Никто больше не смотрел на нее пристально, и не было такой удушающей жары. Рено, очевидно, проверил по карте, как можно добраться до города окольным путем, и она была признательна ему за это.
Он смотрел на дорогу, что бежала впереди. Плоская линия носа портила его профиль. Когда он повернулся к Эми, этот недостаток исчез.
— Вам удобно? — спросил он. — Если хотите, могу включить кондиционер.
— Мне хорошо. — Эми улыбнулась. — Я вот подумала… может, я и не нравлюсь кому-то из местных, но большинство из вас — само гостеприимство. С тех пор как я сюда приехала, мне ни разу не пришлось сидеть за рулем.
— И не надо, — сказал Рено. — Покрышки целее будут.
Эми нахмурилась, и он это заметил.
— В чем дело? Я сказал что-то не то?
Эми покачала головой.
— Нет, просто вы кое-что мне напомнили.
Раз уж об этом зашла речь, подумалось ей, надо рассказать ему о том, что произошло на парковке возле гостиницы.
Он слушал ее не перебивая, пока она не закончила.
— Хотите написать заявление?
— Давайте откровенно, — сказала Эми. — Какой в этом смысл?
Рено пожал плечами.
— Наверное, никакого. Люди здесь… да вы видели их во время службы. Некоторые сильно встревожены тем, что произошло в доме Бейтса на прошлой неделе. Черт, кое-кто до сих пор пребывает в тревоге из-за того, что случилось там тридцать лет назад.
