Тем временем, по причине неприбытия угольщика к месту рандеву эсминцы начали один за другим покидать колонну и уходить на якорную стоянку в бухте греческого побережья, где рассчитывали дождаться злополучного угольщика. К рассвету на «Скорпионе» осталось не более 55 т. угля, побольше, чем на остальных эсминцах, но таковых в составе соединения уже осталось только три. С восходом солнца Каннингхэм получил сигнал, что флагман принял решение прекратить погоню. В 10 утра 7 августа корабли Трубриджа бросили якорь в бухте южного берега острова Занте, где эсминцы получили приказ принять уголь с крейсеров.
20 сентября 1914 г. Трубридж будет отозван со Средиземного моря и отдан под трибунал по делу о прорыве германских кораблей в Турцию. В качестве главного оправдания он укажет на наличие у него приказа «не вступать в бой с превосходящими силами противника». Фактически, его оправдают, но нового назначения уже не предложат. До 1919 г. Эдвард Трубридж прослужит военно-морским советником в Сербии. Дело не станут «копать слишком глубоко», поскольку вина высшего военно-морского командования здесь также присутствовала, и не малая.
К слову сказать, Каннингхэм, как и большинство офицеров эсминцев, был на стороне Трубриджа. Они-то знали, что пока их эскадра шла на перехват «Гебена», линейные крейсеры Милна весьма неспешно приближались к Мальте с запада. 7 августа командующий флотом поставил «Индефатигебл» и «Инфлексибл» под погрузку углем. И хотя «Индомитебл» имел достаточный запас топлива, он не послал его немедленно на помощь Трубриджу.
Но вернемся к началу войны на Средиземном море. К концу дня 7 августа к месту рандеву прибыл злополучный угольщик и эскадра Трубриджа загрузилась топливом. Подвел всех греческий капитан — толстопузый, лоснящийся темнокожий тип, обладатель древнего грузового парохода, не имевшего даже паровых лебедок и вообще никаких приспособлений, кроме пары ручных кранов, каждый из которых был не в состоянии поднять более полутоны груза за раз. Ему каким-то образом удалось заключить выгоднейший контракт с британским Адмиралтейством на снабжение углем эсминцев Средиземноморского флота на весь период войны. Первую же операцию он провалил. Вместо того, чтобы прибыть в назначенное место рандеву в порту Вати на острове Итака у западного побережья Греции, он повел свой угольщик в Порт-Вати на острове Самос, что у побережья Малой Азии, в 350 милях от назначенного места.
Каперанг Куд, который, судя по воспоминаниям Каннингхэма, являлся виртуозом ненормативной лексики, популярно объяснил греку, что он думает о нем и о его пароходе, а заодно отправил радиограмму с соответствующими разъяснениями в Адмиралтейство. Больше этого греческого капитана на флотилии никто не видел.
После загрузки углем эсминцы во главе с «Дифенсом» присоединились к французскому флоту, направлявшемуся в Адриатическое море для действий против флота Австрии. К тому времени уже окончательно было решено, что Великобритания находится в состоянии войны с Дуалистической монархией. Часть австрийского флота установила блокаду побережья Черногории близ Скутари. Французскому адмиралу пришла в голову идея ввести свои линкоры в Адриатическое море, пройти ночью без огней вдоль итальянского берега, а затем прочесать северную часть Адриатики. Контр-адмирал Трубридж на «Дифенсе», несколько французских крейсеров и эсминцы Куда должны были захлопнуть ловушку с юга.
Операция была организована из рук вон плохо. В ночь с 14 на 15 августа на английских эсминцах нервы у экипажей были взвинчены до предела из-за того, что французские эсминцы, о которых англичан никто не предупредил, флотилия за флотилией проходили справа по борту от них. Лишь по счастливой случайности англичане не открыли по ним огонь. Когда рассвело, взору Каннингхэма открылось величественное зрелище: весь горизонт был расцвечен французскими триколорами. Правда, он мог видеть только верхушки мачт главного флота, состоявшего из 12 линейных кораблей и нескольких крейсеров, которые уже скрылись за горизонтом.
Результаты битвы оказались ничтожными по сравнению с задействованными в ней силами. В ловушку попались только маленький австрийский крейсер «Зента» и 2 или 3 миноносца. Последним, благодаря малой осадке удалось ускользнуть от преследователей, пройдя вдоль самого берега. «Зенту» остановили залпы французских дредноутов «Курбе» и «Жан Бар». После того как австрийский крейсер отказался поднять белый флаг, французы его хладнокровно расстреляли. Трубридж запросил французского адмирала Бу де Лапейрера, может ли он послать свои эсминцы подобрать тонущих австрийцев, но в ответ получил отказ. Это была не очень славная победа и англичане не слишком сожалели, когда узнали, что большинство матросов из экипажа «Зенты» добрались до берега и скрылись. И продолжили участие в войне, тогда как если бы не упрямство Лапейрера, они бы попали в плен.
Пока союзники гоняли австрийские крейсеры и миноносцы по Адриатическому морю, «Тебен» и «Бреслау» благополучно прошли через Дарданелльский пролив и прибыли в гавань Константинополя. Конфискация англичанами двух дредноутов, строившихся на британских верфях для турецкого флота, дала Германии формальный повод для продажи Турции обоих кораблей. «Гебен» и «Бреслау» превратились в «Явуз Султан Селим» и «Мигилли». Вильгельм Сушон и его подчиненные перешли на турецкую службу. Первого даже назначили командующим турецким флотом. Таким образом, германский Средиземноморский дивизион избежал необходимости возвращения в Средиземное море или интернирования в пока еще нейтральной Турции.
Последствия такой метаморфозы оказались самыми катастрофическими и больней всего ударили по России. Присутствие германских кораблей и военных моряков стало решающим фактором, окончательно подтолкнувшим Турцию к войне на стороне Тройственного союза. Действия Сушона в Черном море не оставили ей выбора. В результате, Россия получила еще один фронт на Кавказе, протяженностью свыше 1.000 км и закрытие южного морского пути, по которому при других раскладах могла бы беспрепятственно получать от союзников столь необходимые ей боеприпасы и вооружения.
11 августа Беркли Милн получил приказ начать блокаду Дарданелльского пролива. Сразу же после окончания совместной операции союзников в Адриатическом море часть эсминцев 3-ей флотилии, в их числе каннингхэмов «Скорпион», отправились караулить вход в Дарданелльский пролив. На позицию они прибыли 17 августа и вплоть до 31 октября, когда Турция официально вступила в войну, патрулировали в этом районе. По воспоминаниям Каннингхэма, это был «самый тоскливый период» за все время его долгой службы на Средиземном море.
Английские эсминцы поочередно патрулировали у входа в Дарданеллы, два дня — на ближних подступах, два дня — на дальних, останавливая и досматривая все пароходы, входившие в пролив и выходившие из него. Поблизости не было никакой укрытой якорной стоянки, где экипажи могли бы спокойно загрузиться углем и отдохнуть. Когда дул северный ветер, эсминцы отстаивались с южной стороны острова Тенедос, и наоборот. От нечего делать на флотилии даже начали издавать свою газету под названием «Тенедос Таймс». Нашлись три редактора-энтузиаста, каждый талантливый на свой манер: Джеральд Диккенс, командир эсминца «Харпи» и внук знаменитого писателя; капитан-лейтенант Дж. В.Уотерлоу, старший артиллерийский офицер флотилии, впоследствии командовавший броненосным крейсером «Блэк Принс» и погибший на нем в Ютландском сражении; и Р.Т.Амедроз, командир эсминца «Грасхоппер», по отзывам людей знавших его, весьма прилично владевший пером. Что касается Каннингхэма, то он изводился от скуки и отчаянно завидовал тем, кто оказался в самой «гуще событий» в Северном море. Он и не подозревал, что британскому Средиземноморскому флоту вскоре также предстояли серьезные испытания.
