14 февраля Каннингхэм отправил в Бенгази первый конвой и вместе с ним «Террор» и крейсер ПВО «Ковентри» для организации обороны. За день до этого немецкая авиация произвела скрытую постановку магнитных мин. Немцы отлично понимали значение Бенгази для дальнейших операций английских войск в Ливии и начали осуществлять массированные удары с воздуха, против которых оборона порта оказалась абсолютно беспомощной. Самую большую угрозу представляли немецкие пикирующие бомбардировщики. 31 января они потопили тральщик «Хантли», шедший в Дерну. 11 и 20 февраля близ Тобрука на минах подорвались вооруженные китобои «Сазерн Флоу» и «Оз». На рассвете 22 февраля монитор «Террор», стоявший на рейде Бенгази, получил повреждения корпуса от близких разрывов бомб. Понимая, что рано или поздно он дождется и прямых попаданий, его командир запросил разрешения покинуть Бенгази. Каннингхэм приказал «Террору» уходить и сообщил армейскому командованию, что до тех пор, пока порт не получит эффективного истребительного прикрытия, моряки не смогут его использовать. При выходе из бухты, на шум винтов монитора сдетонировали две акустические мины, от взрывов которых течи в его корпусе усилились. На следующее утро, неподалеку от Дерны он вновь подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков. Очередной близкий разрыв бомбы окончательно его «доконал», вызвав затопление машинного отделения. Корвет и тральщик пытались взять старый монитор на буксир, но он уже имел сильный крен и команде пришлось его покинуть.
Так закончилась четвертьвековая служба «Террора», чей боевой путь начался у бельгийского побережья в Первую мировую войну. Он присоединился к Средиземноморскому флоту, придя в Александрию из Сингапура. Зенитные батареи старого монитора защищали Мальту и залив Суда, его 15-дюймовые орудия крушили порядки итальянских войск, износившись до состояния гладкостенных. Он служил в качестве ремонтной мастерской, судна снабжения, водовоза и еще бог знает чем. Зачастую в какой-нибудь только что захваченной бухте его зенитки оставались единственной защитой от воздушных налетов. Не случайно, что многие на флоте очень болезненно переживали гибель старого монитора.
В начале 1941 г. в составе флота произошли некоторые изменения, которые позволили снизить нагрузку на и без того изношенные эсминцы. Теперь Каннингхэм располагал 3 крейсерами ПВО — «Ковентри», «Калькутта» и «Карлисл». Ни один конвой не выходил без их сопровождения. Новый легкий крейсер «Бонавенчер» стал полезным дополнением не в последнюю очередь благодаря более совершенному радару, которым стали оснащаться новейшие корабли британского флота. Правда, в первом же бою с итальянскими эсминцами у Пантеллерии он расстрелял 75 % своего боезапаса, пополнить который в Александрии уже не было возможности. Очередной подвоз боеприпасов через Суэцкий канал ожидался не ранее конца февраля или начала марта.
С появлением на Средиземноморском ТВД германской авиации Суэцкий канал превратился для Каннингхэма в предмет постоянного и серьезного беспокойства. Очень скоро англичане начали подозревать, что самолеты Люфтваффе появились на аэродромах Додеканезских островов. В ночь с 18 на 19 января Суэцкий канал подвергся первому массированному налету. Обошлось без особых разрушений и жертв, но движение по каналу пришлось остановить на 24 часа по причине многочисленных неразорвавшихся бомб, усеявших фарватер канала.
Первый налет на Суэцкий канал крайне встревожил Каннингхэма. Он понимал, что с установлением прочного господства в воздухе авиации стран Оси от проводки конвоев через Средиземное море временно придется отказаться. В этих условиях для англичан было принципиально важно, чтобы все конвои, идущие вокруг Мыса Доброй Надежды и далее вверх по Красному морю с подкреплениями и грузами для армии и флота, имели возможность проходить через Суэцкий канал беспрепятственно. Александрия осталась единственной базой англичан в Восточном Средиземноморье, оборудованной для обработки больших объемов грузов.
С появлением германской авиации на Додеканезских островах, ожидалось, что одним из первых ее шагов будет постановка магнитных мин в Суэцком канале. Английские моряки постарались подготовиться к отражению новой угрозы, оснастив несколько буксиров в Порт-Саиде и Суэце магнитными минными тралами, и организовав службу наблюдения. 30 января 1941 г. немецкие самолеты действительно сбросили первые магнитные мины и канал пришлось закрыть. Его вновь открыли 3 февраля, но в тот же день и два последующих дня на минах подорвались суда, при чем одно из них затонуло в очень неудобном положении, практически перекрыв фарватер. Начались потери среди тральщиков. Ситуация становилась по-настоящему угрожающей. К 7 февраля англичане выловили 16 мин, но оставались еще другие. Движение по каналу планировалось возобновить не ранее 18 февраля, и только для судов не свыше 15.000 т. водоизмещением.
Каннингхэм рассчитывал разрешить транзит крупных судов не ранее 5 марта. Все это его ужасно раздражало. Авианосец «Формидебл» уже находился в Красном море, ожидая открытия канала. «Илластриес» и «Игл» по той же причине простаивали в Александрии, не имея возможности уйти на ремонт в метрополию и США.
10 февраля Каннингхэм вылетел на Суэцкий канал, проинспектировать его оборону и тральные силы, и обсудить проблемы с военно-морским комендантом Порт-Саида вице-адмиралом Джеймсом Пикоком. Под руководством последнего оборона канала быстро укреплялась, хотя вахтовый метод слежения за постановками мин противником показался Каннингхэму слишком расточительным с точки зрения людских ресурсов, поскольку требовал около трех с половиной батальонов английских солдат. Позднее с этой задачей хорошо научились справляться египетские войска. Тральщики действовали не слишком успешно, поэтому использовался метод, когда местоположение мины при ее сбросе устанавливалось наблюдателями, а затем точно фиксировалось с помощью подводных пловцов. Для этих целей использовались как флотские водолазы, так и арабы-ныряльщики. После этого мину либо подтягивали к одному из берегов и обезвреживали, либо взрывали там, где она стояла. Если местоположение мины не удавалось точно определить, то акваторию «пропахивали» глубинными бомбами, что давало неизменно превосходный результат.
Корпус судна, затонувшего посреди канала удалось подвинуть к одному из берегов и проход расширился. 10 марта «Формидебл» буквально протиснула через это место, имея в запасе всего по нескольку метров со стороны каждого борта. Неделю спустя «Илластриес» ушел на ремонт в США, а еще через несколько дней покинул Средиземное море «Игл». «Формидебл» появился в Александрии очень своевременно — Средиземноморскому флоту предстояло решать новые сложные задачи.
Теперь внимание англичан было приковано к Греции. Смерть генерала Метаксаса в конце января 1941 г. имела своим результатом изменение позиции греческого правительства в вопросе о прямом английском содействии. 8 февраля Греция обратилась к Великобритании с официальным запросом, может ли она рассчитывать на помощь в случае германской агрессии. Вполне определенные очертания германских стратегических планов продвижения на юг и юго-восток уже начали вырисовываться. Отчасти они определялись неудачами итальянцев, отчасти запасами сирийской и иракской нефти, о которых Гитлер, несомненно, задумывался! Итальянцы оказались очень ненадежными партнерами. Они потерпели крупное поражение в Северной Африке, и отступили с большими потерями на обоих фронтах в Восточной Африке. Не удалось им реабилитироваться и в ходе агрессии и против Албании и Греции. Несмотря на все воинственные заявления, Муссолини стоял на пороге очередной катастрофы. Люфтваффе уже включились в борьбу на Средиземном море, теперь наступала очередь Вермахта.
