“Баян” под командованием капитана 1 ранга В.Л. Вейса (1870-после 1918) в бою с вдвое превосходившим его по боевой мощи “Рооном” зигзагообразным маневрированием на курсовой угле 90° умело вводил противника в заблуждение, отчего четырехорудийные залпы башен противника, хотя и ложились исключительно кучно по целику, но “по прицелу не давали накрытия”. Свидетельствовавший об этом участник боя па “Баяне” П.В. Лемншевский (1889-?) в сборнике “Русское военно- морское искусство” (М., 1951 с. 420–434) подчеркивал, что до войны он был призовым кораблем по стрельбе, и в бою с “Рооном” достиг по крайней мере двух попаданий из 40 выпущенных 8-дм снарядов. Это давало исключительно высокий 5 % результат, намного превосходивший результаты германского (3,3 %) и английского (2,2 % флотов в Ютландском бою.
Кораблям не представилось случая проявить свою индивидуальную подготовку, как это совсем недавно, 27 апреля 1915 г., с блеском удалось сделать в Черном море линейному кораблю “Пантелеймон”. Пользуясь случайной удаленностью от своей бригады и не участвуя в неудачно сложившейся ее стрельбе, он, применив метод децентрализованной стрельбы вместо централизованной, левым залпом заставил выйти из боя напавший на бригаду линкоров германо-турецкий линейный крейсер “Явуз Султан Селим” (“Гебен”). (P.M. Мельников. “Броненосец “Потемкин”, Л., 1980 г., 1981. с. 241.). Такая возможность предоставлялась “Рюрику”, но он ею не воспользовался. Не поддержав всерьез свои крейсера, он во многом предрешил фактическую неудачу боя.
Бой у Эстергарна еще раз подтвердил, что доблесть и выучка отдельных кораблей могут оказаться недостаточны для победы над таким отлично подготовленным и инициативно действующим противником, как германский флот. Обнаружилось также, что острая нехватка высококлассных флагманов при командовании в море и стратегов в штабах всех уровней, не исключая и ГМШ, продолжала, как и в прошлой войне с Японией, оставаться главной бедой русского флота.
И не этим ли фатальным отсутствием (исключая Н.О. Эссена) действительных, а не формальных лидеров приходится объяснять стремительно произошедшую в 1917 г. дезорганизацию командования флотом. Проявившие себя выдающимися военачальниками Л.Б. Кербер (1863–1919) и А.В. Колчак (1874–1920, чекисты) не удержались на Балтике — один из- за стойкого на флоте германофобства (немецкое происхождение ставили в вину и Н.О. Эссену) другой — из-за наклонности императора к кадровой чехарде. По-хамски сменив В.А. Канина (есть подозрение, что из-за слишком энергичных настояний на осуществлении десантных операций в Рижском заливе в 1916 г.) и поставив во главе флота не оправдавшего его надежд А.И. Непенина (1871–1917, матросы), император тогда же, обезглавив уже полностью подготовленную операцию, с непонятной спешностью перебросил А. В. Колчака на должность командующего Черноморским флотом. Здесь он сменил уволенного А.А. Эбергарда.
Плоды этой дезорганизации и невысокого уровня разработки операций и командования не раз проявляли себя и в последующих после Эстергарна операциях. И если относительно простые крейсерские и минно-заградительные походы, обходившиеся без боевых столкновений, вполне флоту удавались (в них почти всегда участвовали “Баян” и “Адмирал Макаров”), то комбинированные операции могли принести совсем не те результаты, которые ожидались.
Так было в двух главных операциях, каждая из которых по-своему решала судьбу флота. “Баян” и “Макаров” участвовали в конвоировании перевода в Рижский залив в 18/31 июля 1916 г. линейного корабля “Слава”.
Центральное место “Баян” и “Адмирал Макаров” должны были занять во второй готовившейся 6 июня и назначенной на 16 августа 1916 г. семидневной десантной операции. Она должна была коренным образом изменить ход войны на суше и на море. В операции 1916 г. на “Баян” предполагалось возложить содействие армии у Риги, а на “Макаров” (совместно с “Цесаревичем”, “Богатырем” и миноносцами) конвоирование транспортов с войсками у Моонзунда к месту высадки, а затем — демонстрации у Домеснеса и охрана Ирбенского пролива. С полной обстоятельностью (на 350 стр.) подготовка операции и ее организация освещены в работе профессора Н.А. Данилова “Смешанная операция в Рижском залпве в июне-августе 1916 г.” (Л., 1927) и отчасти затронута в книге автора “Эскадренные миноносцы класса “Доброволец" (С-Пб, 1999).
Оба крейсера в порядке подготовки к операции 13 августа и 2 сентября 1916 г. были введены в Моонзунд. “Баян” после напряженной службы в Рижском заливе 13 августа вернулся на Балтику. В походе для докования в Кронштадт “Баян” счастливо избежал немецких мин, на одной из которых 6/19 ноября 1916 г. у о. Гогланд подорвался шедший впереди “Рюрик”.
“Адмирал Макаров” впервые в той войне был оставлен для зимовки вместе с “Цесаревичем”. Здесь на рейде Куйваста они встретили нежданно нагрянувшие февральские дни, перевернувшие судьбу России в 1917 г. Совсем иной должна была стать и предстоящая кораблям решающая операция того года.
Возвращение после боя
19. Дни крушения
Отречение императора от престола 3 марта 1917 г. было встречено на Кувайтском рейде стихийно возникшими революционными митингами. Они, однако, благодаря усилиям командиров “Цесаревича” капитана 1 ранга К.А. Чоглокова (1870-после 1921), “Адмирала Макарова” капитана 1 ранга Н.Д. Тыркова (1871–1931) и офицеров кораблей, ограничились приветственными телеграммами в адрес Государственной Думы и призывами ко всему флоту “добиваться полного единения для утверждения демократических свобод и защиты России”. Относительно спокойно (команда еще не воспринимала призывы подступавших с берега агитаторов) прошли дни февраля-марта на “Баяне”, зимовавшем в Ревеле. Два крейсера отвели от себя бесчестье произошедших 28 февраля в Кронштадте и 3–4 марта в Гельсингфорсе кровавых мятежей на кораблях и в береговых частях. Но в Петрограде в первый день свободы на “Авроре” был убит командир М.И. Никольский (1877–1917), в 1915 г. временно командовавший “Баяном”. В Кронштадте были убиты три адмирала: Главный командир Кронштадского порта, начальник тыла Балтийского флота Р.Н. Вирен — он же виновник особенно жесткого озлобления мятежников, его начальник штаба А.Г. Бутаков (1862–1917), командовавший в 1910–1913 г. крейсером “Баян”, и многие другие офицеры.
В Гельсингфорсе среди жертв мятежа оказались командующий флотом А.Н. Непенин (р. 1871), командир Свеаборгского порта генерал-лейтенант В.Н. Протопопов (р. 1864), начальник 2-й бригады линкоров А.К. Небольсин (р. 1864), офицеры “Андрея Первозванного”, “Императора Павла I”, “Дианы”, миноносцев и тральщиков.
В эти дни, по разным сведениям, было убито до 200 офицеров.
Так в еще более жестоком виде (из-за невыносимого для матросов и офицеров садистского режима любимца императора Р.Н. Вирена) сбылись ожидания участников несостоявшегося мятежа 1912 г. на “Императоре Павле I”. Призрак Стеньки Разина и Емельяна Пугачева, кровавая явь российского бунта — “бессмысленного и беспощадного” — вдруг во весь рост поднялся в столице и балтийских базах флота.
